Ей же должно быть все равно? На Песцова с его родителями, на их чувства, на собственную мать и на целую кучу вещей, которые, как она раньше считала только мешают пробиться самый верх. Но нет. Черви сомнений не давали оценить свои поступки и распланировать дальнейшие действия. И, пожалуй, впервые Инесса Злобина плыла по течению, не зная, куда ее жизнь повернется в следующий момент.
– Чего именно?
– Вдруг родители Песцова поймут, что мы… –- она почесала кончик носа в неуверенности, – ну, не любим друг друга по-настоящему.
– Расслабься, – с удовольствием уминала Роза апельсины. – Если бы я не знала об этом от тебя, то никогда бы и не догадалась. У тебя же на лице все время глупая улыбка мелькает, стоит твоему Песцову тебе написать или того хуже – позвонить.
– Не говори глупости, – нахмурилась Инесса и сделала глоток.
Чай оказался слишком горячим, и она высунула обожженный язык, застонав от злости. Роза звонко и издевательски рассмеялась над ней.
Инесса обиженно заявила:
– Теперь ни слова тебе не скажу, тем более как прошло знакомство.
– Так я и так туда обязательно приду. Как никак, но я – твоя сестра, – с поистине дьявольским наслаждением и самодовольством заявила Роза.
Инесса притворно скривилась, жалуясь:
– Ты не даешь мне забыть об этом постыдном факте моей биографии ни на секунду.
– Смирись с этим.
16.4
Рассеянно почесав зудящее от нервов запястье, Светлана Дмитриевна Янко глубоко вздохнула в попытке привести скачущие мысли в порядок.
Мясо запекалось в духовке, закуски должны были быть доставлены вовремя, дом вылизан до блеска домашней помощницей, но чувство раздражения от осознания того, что она занимала чужое, не принадлежащее ей, место никуда не уходило. Она все еще была никем, как говорил ей когда-то самый первый мужчина в ее жизни; красивым фантиком с отсутствием содержания.
Светлана Дмитриевна повертела кулон в пальцах и, оглядевшись, наткнулась на растянувшегося, в силу своей большой фигуры на весь диван, мужа. На лице у Германа Валерьевича было написано явное непонимание и недовольство сложившейся ситуацией.
– Из всех людей он выбрал Инессу, – все еще не мог поверить он.
От так и сказал супруге: для того, чтобы осознать этот факт, ему требовалось увидеть столь несовместимую – в его глазах – пару собственным глазами.
– Тимур и Инесса! Что за беспредел в моей фирме? Следует немедленно запретить любые отношения, кроме рабочих…
Герман Валерьевич довольно охнул, когда жена принялась массажировать его плечи и поинтересовался:
– И, когда только она успела?
Неосознанно Светлана усмехнулась: родная дочь была впечатляюще упряма. И, даже согласившись с ее помощью в подготовке, не упускала ни один момент, явно считая, что от матери добра не стоило ждать.
Кроме прочих проблем ее пугала скорость, с которой развивались отношения между Песцовым и Инессой. Тимур Песцов не был невинным мальчиком, поэтому больше она переживала за собственное дитя. Пускай, воспитать ее и не удалось, но у нее было девять месяцев и еще семь лет, чтобы попытаться стать матерью. Тем более Светлана Дмитриевна знала, куда могут привести поспешные и необдуманные поступки, а еще знала, как сильно Инесса презирает родную мать, поэтому не могла не сказать ей ни слова или же высказать свои опасения.
– Это ее жизнь, – отстранено заявила она и самой себе, и Герману. – Ее счастье, ее ошибки…
– Ее сумасбродство, - закончил за нее Герман Валерьевич. – А я еще думал – зачем она так к нему липнет?
Но муж все же был с ней согласен, о чем Светлана Дмитриевна прекрасно знала. И хотя на словах, тот не отпустил бы свою дочь никуда от себя, и неприкрыто радовался, когда Роза рассталась с Юлианом Пироговым, не раз называя его «недостойным паршивцем», принимать такие решения за детей они уже не могли.
– Ты просто переживаешь за своего «любимчика» Тимура, – подколола она его.
И только отчасти это было правдой.
Тимур действительно, как казалось раньше Герману Валерьевичу, больше подошел бы на роль жениха для Розы. Но только проработав с ним почти шесть лет, он понял, что холодный рассудительный разум хорош только в работе, счастливую семью с подобным трудоголиком не построишь.
С другой стороны, они говорили об Инессе, а у той, как всегда, должен был быть свой план.
***
– Если я не понравлюсь твоим родителям, ты все равно будешь биться за наше будущее? – кокетливо взмахнула ресницами Инесса.