Она обошла машину Тимура, натягивая на ходу шапку и засунула руки в карманы, чтобы погреться. Песцов проследил за этим ее движением, убирая свою протянутую и незамеченную Инессой ладонь.
– Слишком хлопотно, – бесстрастно ответил он, отбросив мешающуюся челку с лица. – Проще найти новую.
Инесса фыркнула и ускорила шаг, бросив ему:
– Ты, кстати, цветы забыл, – дразнящая ухмылка скользнула по ее лицу, – для будущей тещи.
Остановившись, как вкопанный, Тимур досадливо поморщился.
И как он умудрился проколоться еще в самом начале?
Он бросился ее догонять, впервые ступая на порог дома Германа Валерьевича Янко с глухо бьющимся сердцем, еще более молчаливо и заторможено прошел внутрь, чтобы занять свое место рядом с Инессой за большим столом. Сразу за ними приехали его родители, и за этим последовал долгий процесс знакомства.
Зато про цветы, к счастью, так никто и не вспомнил.
Мать с дочерью натянуто улыбнулись, когда мама Тимура – София Алексеевна сделала своеобразный комплимент, отметив их схожесть. А вот Герман Валерьевич на самом деле в какой-то момент вжился в роль отца, отпускающего, пускай, и не родную, но дочь из семейного гнезда. Он, не прекращая, нахваливал ее за находчивость и остроумность. В его словах прозвучала неприкрытая ирония, и все знающие про отношения между ними, перевели сказанное им скорее, как – пронырливость и стервозность.
Инесса ухмыльнулась отчиму, бросила холодный взгляд на мать и поблагодарила за такую характеристику.
Впрочем, от колкости не удержалась:
– Буду надеяться, что родители моего будущего мужа после свадьбы станут мне еще роднее, чем вы.
– Конечно, – горячо поддержала ее мать Тимура в силу своего простодушия, не рассмотрев в ее словах никакого внутрисемейного конфликта.
Она вообще любила всех. Проработав тридцать лет учителем начальных классов, София Алексеевна Песцова готова была перевоспитать любого, даже самого капризного ребенка. Тимур развеселился, подумав, что Инесса Злобина как никто другой отлично подходила для этой роли.
***
Роза Янко опоздала на целый час.
Стоило ей только войти, излучая, вместо привычного очарования, сплошное уныние и болезненность, как все взоры переключились на нее. Она не без удовольствия заметила, что, хотя бы сейчас ее семья выглядит вполне сплоченно. Мачеха тут же представила Розу гостям, непривычно смирная Инесса выглянула из-за плеча Песцова и махнула рукой, а незнакомая ей пожилая пара – еще одни будущие родственники, расплылись в приятных улыбках.
Один отец откашлялся и строго буркнул:
– Опаздываешь.
Легкомысленно пожав плечами, Роза опустилась на стол, отодвинула от себя тарелку и бокал вина.
Ей теперь нельзя, с тоской подумала она. И руки ее снова затряслись мелкой лихорадочной дрожью.
– Пап, – хрипло позвала Роза его и громче, чтобы перекрыть разговоры за столом, объявила: – Я –беременна.
17.1
Побагровевший Герман Валерьевич попытался резво подскочить с кровати, куда его минуту назад уложила супруга, но с болезненным стоном лег обратно. От пережившего потрясения скручивало каждую мышцу шеи и плеч.
За какие грехи на нее все это свалилось?
Быстро вернувшаяся из кухни Светлана Дмитриевна засунула ему таблетку под язык и протянула стакан воды.
– Лежи, отдыхай.
Но он отмахнулся и спросил:
– Где она?
Она – Роза. Его невинный рыжеволосый ангел.
Кто бы знал, что самый большой сюрприз и удар в спину в этой жизни он получить именно от нее?
Герман Валерьевич устремил взгляд в потолок, посылая мысленный сигнал погибшей жене и матери единственной дочери, со словами прощения.
Он их не уберег. Ни одну, ни другую.
– Уехала домой вместе с Инессой. Песцов… – Светлана на секунду задумалась, как ей теперь стоит его называть и исправила: – Тимур отправился вместе с родителями сразу после них.
– Какой позор перед ними, – закрыл глаза ладонью Янко.
Пытаясь найти в ситуации хотя бы один положительный момент и поднять боевой дух супруга, его она рассмеялась:
– Они просили передать тебе свои искренние поздравления.
Герману Валерьевичу было не до смеха. Ему было плохо от того, что он не знал какие чувства должен испытывать в этот момент. С одной стороны, у него будет внук или внучка. Эта мысль сразу затмила его рассудок, когда он со всей отеческой любовью вспомнил, как в редкие часы отдыха после работы нянчил нежную кроткую Розу.