Только за последние годы не прибавилось ни одного. Она схватилась за телефон, выискивая в его памяти красивые фотографии. Большинство, конечно, были с Розой. Инесса тут же пожалела, что у нее нет ни одной совместной с Тимуром. Лишь размытый снятый со спины снимок, склонившегося над работой, Песцова, незаметно сделанный Инессой у него дома. Но как тут его разглядеть?
Она вздохнула, а потом подскочила, вспомнив про прошедшую свадьбу.
Их же фотографировали!
И ей были жизненно необходимо увидеть то, что получилось.
Охваченная радостью, она набрала сообщение Оксане, но отправить не получилось. Злобина предприняла попытку, еще одну, подумала, что должно быть телефон сломался.
И только потом с ужасом Инесса осознала, что ее просто на просто добавили в черный список.
19.2
– Не могу поверить, что и вы уходите! – сокрушалась сотрудница отдела кадров. – Сначала ваш босс, а теперь и вы, Нина Алексеевна.
– Годы берут свое, – с устало-наигранным вздохом ответила бывший секретарь Юлиана Пирогова и поправила очки, сползшие на кончик носа. – Пора уступить место молодым и активный, а мне – заняться внуками.
Схватив лист для заполнения, она уселась за стол и принялась составлять заявление. Конечно, не так скоро она планировала уход с работы, но ситуация с Юлианом Александровичем заставила ее все поменять. С другой стороны, месяцем раньше или позже, ей все равно пришлось бы уволиться.
– Вы слышали, что от Песцова сбежал секретарь! – влетела в кабинет одна из их коллег.
И, если одна из сотрудниц отдела кадром только понимающе заулыбалась, другая же, понизив голос, напомнила всем про прошедший, как стихийное бедствие, по офису слух.
– Вот он результат женского коварства! Говорили же, что они встречались, но она ему изменяла. Поэтому, красавчика-Пирогова и уволили…
Ниночка выпрямилась и навострила уши. Коллеги, осознав, что перед ними непосредственный свидетель событий, подошли к ней.
– У этой Злобиной и твоего начальника правда был роман? – с напором насели они на нее.
Даже попытка представить их вместе вызвала у Нины Алексеевны смех.
– Да они на дух друг друга переносить не могли.
Однако этим она никого не убедила.
– Точно, – с жаром воскликнула самая болтливая из их отдела. – Они шифровались, на людях ругались, а там у себя…
Она подняла брови с намеком.
– А потом, когда ее перевели, Злобина сразу вцепилась в Песцова.
Все это звучало так глупо, особенно, мало был похож Тимур Аркадьевич Песцов на человека, в которого было можно вцепиться.
Нина Алексеевна сбилась с написания и шикнула на них.
– Квохчете, как курятник!
Они послушно отошли, дружным шепотом обсуждая Инессу и жалея ее начальников.
– А давайте к Тимуру Аркадьевичу Мариночку отправим? Она давно на него засматривалась.
Профурсетка-Мариночка, как тошнотворно-яркий маячок, замигала в глазах Нины Алексеевны. Ей и так было неприятно выслушивать обсуждение Инессы, а тут еще и ее мужчину пытались к этой Мариночке подсунуть.
Она зачеркнула лист и встала, с грохотом отодвинув стул.
– Девочки, – повернулась к ним, источая любезность, – зачем же кого-то тревожить, когда я могу еще поработать?
– Так вы же планировали сидеть с внуками? – напомнили ей они.
Ниночка улыбнулась, одернула безукоризненно сидящий пиджак.
– Родители завели их, вот пускай сами и воспитывают, – твердо сказала она и на выходе бросила им: – Тимура Аркадьевича и Германа Валерьевича я сама поставлю в известность.
***
Инесса не спала уже третьи сутки.
Она закрывала глаза и часами лежала, терзаемая муками совести и одиночеством. Немного взволнованная ее состояние тетка, заходила к ней два раза в сутки, вздыхала, приоткрывала форточку и бросалась обидными словами, чтобы та вынырнула уже из своей меланхолии.
- Нельзя держать все в себе, - заявляла она и, шумно топая, уходила.
Злобиной же не с кем было не то, что поговорить, а просто позвонить.
Тимур?
Возможно, она добилась своего, и теперь он ее ненавидит.
У Розы и так было полно своих проблем.
Мать ее просто не поймет.
Отчим?
Она открыла глаза и рассмеялась, представив, как берет психологическую консультацию у Германа Валерьевича Янко.