— Я бы дала ему владеть мной, — сказала Кловер. Она бросила сигарету в напиток, который несли мимо. Она уже выглядела намного лучше. Ее кожа уже сияла, а глаза стали даже шире. Словно дым вдохнул в нее жизнь.
— Он уже владеет. Ты работаешь в его игорном заведении.
— Я про тело, Керриган.
— Рыжая, — буркнула она. Никто тут не должен был знать, кем была Керриган. — Пожалуйста.
— Ладно, Рыжая. Прости. Но насчет Дозана…
— Не нужно.
— Ты не смешная.
— Ты постоянно мне это говоришь.
Кловер закатила глаза.
— Ладно, что будешь делать с выигрышем?
Керриган пожала плечами.
— Напою тебя?
— Напьешься со мной, — Кловер приподняла брови.
— Ты знаешь, что мне нужно вернуться на гору. Завтра начинается турнир.
Кловер тяжко вздохнула и вытащила еще одну сигарету.
— Ладно.
Керриган вытащила пару монет из мешочка и бросила их на бар для Кловер.
— Встретимся завтра. Я найду тебе место, чтобы посмотреть.
— Драконам удачи, — Кловер подмигнула.
Керриган оставила ее у бара с локом и разбавленным элем. Она поднялась еще на этаж и вышла на улицы Кинкадии. Она вдохнула чистый воздух долины и повернула голову к небу, чтобы полюбоваться мерцающими звездами над собой. Дракон пролетел, на миг закрыв тенью луну. Она скучала по полетам. Она очень скучала.
Она пошла по брусчатке по району Отбросов Кинкадии. Старые знакомые переулки были худшей частью города. В основном люди и полуфейри жили в нищете на северной стороне долины, где находился город, обрамленный с трех сторон впечатляюще большой горной грядой, а вдоль южной границы по диагонали текла извивающаяся река.
Ей стоило пойти сразу же домой на гору Драко, но сердце не хотело этого сегодня. Гора была ее домом последние двенадцать лет после того, как ее бросили у основания горы без записки или вещей. И хоть она помнила достаточно из времени до горы, она ненавидела такие ночи, как эта, когда все всплывало на поверхность.
Как ее гадкий отец, который бросил ее, чтобы не быть в ответе за воспитание полуфейри.
Ее отец — лорд Киврин Аргон, Высший фейри при королевском дворе, который уничтожил ее и спас ее жизнь.
И она ненавидела его за это.
Ее сердце колотилось в груди, она шагала все быстрее по темным вонючим улицам, добралась до любимого короткого пути. Шум прозвучал за ней, и она застыла. Что — то было не так.
А потом камень полетел к ее лицу. Керриган уклонилась, охнув. Адреналин наполнил ее ноющие мышцы, оживил ее угасающую магию.
Что же такое?
Фигура прошла в центр переулка. Борец.
— Привет, Рыжая.
— Опять ты, — буркнула она. — Мало повеселились в первый раз?
Борец помылся. Он был в ярко — белой рубашке и дорогом черном пиджаке с золотой вышивкой. Она не думала, что он мог такое себе позволить. Он ведь бился на Драконьем Ринге.
Но теперь она была настороже, видела в нем отвлечение. Это была засада. Еще трое мужчин вышли из теней.
— Ты не смог побить меня на ринге, Борец, и привел друзей? — Керриган прижала ладонь к сердцу. — Я польщена.
— Молчи, лэта, — рявкнул Борец.
Керриган застыла от этого слова. Она не вздрогнула. Нельзя было, чтобы хоть кто — то снова увидел, как она вздрагивает от этого слова. Но гнев — глубоко пустившая корни ярость — закипел в ее венах, вызвал из глубин ее запасов магию.
— Как оригинально, — сказала она, но в ее голосе пропал юмор.
Лэта было словом из древнего языка Высших фейри, мертвого языка, кроме пары сотен книг на горе. Изначально слово означало наполовину фейри, а порой — пикси. Но в разговорах слово использовали не так. Борец не это имел в виду, когда назвал ее этим гадким словом.
Тут это означало шлюха — полукровка, стерва.
Такое не говорили в вежливом обществе.
— Я не могу допустить, чтобы лэта думала, что она может меня превзойти, — прорычал он.
Она не просила об этом бое. Она редко ожидала тех, кто бился с ней. Сейчас приятнее всего было бы забраться в кровать напротив соседки по комнате, Дарби, и не думать больше об этом моменте.
Но нет, она не могла позволить кому — то так ее звать. Она даже не знала, откуда он узнал, что она — наполовину фейри, но он собирался убить ее за это. Она видела это в его мелких глазках. Он предпочел бы убить ее, чем быть побежденным кем — то ее вида. Она знала таких. Гадов — расистов, которые мучили народ на улицах, потому что могли… потому что у фейри была вся власть.
Этот день будет другим. Борец видел ее в бою, думал, что вступал в бой, где мог победить. Он не знал, с кем имел дело.