Она медленно села и осторожно пошевелила плечом. Ощущалось хорошо. Даже лучше. Боли больше не было, как и усталости, как и ушиба головы. И даже ее лодыжка ощущалась как новая.
— Что ты сделал со мной? — выдохнула она.
— Я исцелил тебя. Ты выглядишь намного лучше.
— Да, но как?
Амонд слабо улыбнулся и поднялся на ноги.
— Я не верю, что ты готова к ответам, Керриган Аргон.
Она вздрогнула от своего имени. Никто не использовал ее фамилию. Вряд ли кто — то знал ее.
— Как…
— Порой исцеление — это связь, — признался он. — Не бойся. Кодекс целителя запрещает разглашать информацию.
Боги, что он увидел?
В ее глазах точно появился страх, потому что он робко протянул руку и коснулся ее ладони.
— Даже Дозану.
— Но я не понимаю.
— Нет… многие видят только то, что перед ними.
— Почему ты работаешь на Дозана, если у тебя такие способности?
— Вместо горы? — спросил он без осуждения.
Она кивнула.
— Не все знания равны. Особенно, знания, которые нарушают баланс нашего общества и не принимаются многими.
Он пристально посмотрел на нее. Он знал о ее видениях. Она должна была бояться, но как — то не боялась. Она верила, что Амонд мог сохранить тайну, что это было частью его кодекса. Она не знала, было это из — за того, что он исцелил ее, или потому что он скрывал свои тайны исцеления. Но она понимала, что он пытался передать ей. Ее видениям не будут рады в горе. Это она знала.
25
НОЖ
Она хотела задать Амонду больше вопросов, но Дозан появился и отпустил его, словно он не совершил чудо, какое она еще не видела.
— Где ты его нашел? — спросила она у Дозана.
— Амонда? — спросил он, словно не знал. — Рядом. Как нахожу многих изгоев, — он подошел, и между ними остались жалкие дюймы. Он убрал прядь волос за ее ухо. — Как тебя.
Она отпрянула.
— Не надо.
Гнев вспыхнул в его темных глазах.
— Ты идешь ко мне, когда есть проблемы. Всегда ко мне. Но отрицаешь то, что у тебя перед глазами.
— Я ничего не отрицаю, — заявила она. — Я просто вижу, какой ты на самом деле.
— И какой же, Кер?
Она скривилась от прозвища. Оно не беспокоило ее от других, но она помнила, как он шептал его у ее кожи, выдыхал ей на ухо, пока держал ее голой у своего тела. Она помнила, как отдалась один раз, и какой ужасной идеей это было.
— Мне описать нашу историю? — спросила она у него.
— Позволь мне, — он шагал вокруг нее, как сокол. — Пять лет назад я спас твою жизнь. Я забрал тебя сюда, как сломанный принц Отходов, и исцелил тебя. Хотя на это не было причины. Ты в меня влюбилась.
Она скривилась от смелого заявления.
— Это была не любовь, — прорычала она.
— Ладно. Тогда ты была одержима мной. Что мне было делать с одержимостью двенадцатилетней? Ничего. Мне было шестнадцать. Ты была просто ребенком. И я отослал тебя. Отослал на гору.
— Где мне и место, — отчеканила она. — А потом ты убил свою семью и захватил власть!
Дозан усмехнулся.
— Я забрал свое по праву рождения.
— Это лишь твой взгляд, Дозан.
— Чрез четыре года ты пришла ко мне. У тебя было видение. Только я мог понять.
Он произнес слова с тоской. Она говорила ему эти слова в той же манере. Ее щеки вспыхнули. Ее одержимость выгорела, но тогда ей было шестнадцать, а ему только исполнилось двадцать, и он был королем своей империи. Еще красивее и опаснее, чем раньше. Она заменила свою одержимость желанием.
— Мне продолжить?
— Нет, — прорычала она.
Она помнила, что произошло дальше, и почему теперь он пытался использовать это против нее.
— Я бы хотел описать тебе ту ночь, если не против, Кер, — сказал он, остановившись за ней и ведя пальцем по ее плечу.
— Не стоит, — она отпрянула на шаг от него. Пыталась скрыть, что дыхание дрогнуло.
Дозан Рун был ее первой одержимостью, первой любовью, первым всем, но она не собиралась глупо делать его и вторым.
— Жаль, — выдохнул он все еще очень близко. — Тогда, может, ты объяснишь, зачем привела принца Дома Теней на мою территорию.
Он указала на свое плечо.
— Рана от ножа, помнишь? Он привел меня.
— Тогда что ты делала с ним снаружи?
— Оу, ревнуешь, Дозан? — игриво спросила она.
Он стиснул зубы.
— Дом Теней — не союзники. Они ненавидят людей и наполовину фейри. Они мучают и убивают нас ради веселья. Они даже хуже Общества и той террористической организации, Красные Маски. То, что произошло с тобой в том переулке пять лет назад, — меньшее, что они могут сделать с тобой. Так почему ты доверяешь одному из них?