— Керриган, — сказал он.
Ее тело поежилось от ее имени. Он еще не звал ее по имени. И теперь, услышав это от него в этот миг, ее тело стало пюре.
— Посмотри на меня, — приказал он тихим тревожным голосом.
Она медленно подавила дрожь страха и посмотрела в его серые глаза. В эти глаза она смотрела неделями. На этом лице хотела увидеть улыбку — настоящую улыбку — потому отвела его на чтения поэзии. Мужчина с дюжиной слоев и миллионом тайн. Она не надеялась раскрыть их все, но по дюйму сдвигала их. И он делал то же самое. Несмотря на ее страх — или, может, из — за него — она поняла, как сильно хотела этого.
— Кто ты? — мягко спросил он.
— Кто… я? — с тревогой спросила она.
— Ты не такая, как я ожидал.
— Как и ты, князек, — сказала она с ухмылкой.
Он убрал прядь ее рыжих волос с лица, провел пальцем по ее челюсти. Она не дышала, пока он касался ее. Она хотела прильнуть, но они были на краю. В любой миг они могли рухнуть в бездну или отпрянуть. И она не хотела спугнуть его.
— Я серьезно. Мне растили с верой, что люди и полуфейри отличаются от полнокровных фейри. Не просто отличаются… что они — мерзость. Ниже нас, едва способны на что — то выше работы слуги. Фейри заглушали за сомнения в этих основных учениях. И когда тебя послали ко мне в первый день, я решил, что Общество пыталось уколоть меня за искажение их правил и поиск обходного пути.
— Но это не так, — прошептал она.
— Да, теперь я вижу, что они послали лучшую.
Она смущенно рассмеялась.
— Я бы не назвала себя лучшей.
— Ты — первый человек или полуфейри, с кем я позволил себе что — то больше мига интереса. И все, чему меня учили, оказалось неправдой, — просто сказал он ей.
Она сглотнула, его признание задело ее. Она знала, что Дом Теней имел свои взгляды, но когда слышала их так, сердце болело. О ее народе распространяли ложь. Это разбивало сердце.
Но осознание Фордхэма было трогательным. И оно показывало, что взгляды можно было изменить. Можно было заставить видеть других в полной мере. И когда он увидел ее настоящую, не ниже, он не смог перестать это замечать. Его мир накренился, а теперь ему приходилось смотреть на мир через новую линзу сопереживания.
Это она видела от него последнюю пару недель. Он не стал сильно мягок с ней, но его твердые взгляды смягчились. И она сильнее влюбилась в него в тот миг.
— Я рада, что ты одумался. Это было непросто.
— Точно, — сказал он, делая шаг вперед.
Она замерла под его взглядом. Он склонил голову к ее. Она хотела этого. Хотела от него большего. Ее глаза сами закрылись, и она ждала, воздух был тяжелым от предвкушения. Его дыхание задевало ее губы, горячее и дразнящее. Она почти ощущала вкус его губ.
А потом он отодвинулся, оставив ее в предвкушении.
Она удивленно открыла глаза, смутилась. Ее веснушчатые щеки покраснели.
— Спасибо за этот вечер, — сказал он вежливо, отодвинувшись на шаг.
— О… не за что.
— Никто еще такого для меня не делал, и я не скоро это забуду.
Она хотела сказать больше. Осмелеть и самой поцеловать его. Но она видела что — то в го серых глазах, что остановило ее. Не страх, но напряжение.
Он не был готов. Почему — то он все еще не был готов сделать этот шаг. Он изменил взгляды на полуфейри достаточно для нее, но все еще не мог обойти это… не мог дать ей поцелуй, который она так желала. Это все еще было новым. Это было запретом в его воспитании.
И она отошла на шаг, убрала желание с лица и кивнула.
— Я рада, что тебе понравилось.
— Я должен пожелать тебе спокойной ночи.
Она видела решимость в его глазах, сжатые челюсти. Ночь была окончена.
— Спокойной ночи, — грустно сказала она и потянулась к ручке двери.
Дверь открылась за ней, и она шагнула внутрь, все время глядя в серые глаза Фордхэма. Что — то зашуршало под ее ногами от первого шага. Она нахмурилась в смятении, опустила взгляд и обнаружила письмо.
— Что это? — спросил Фордхэм.
Она склонилась и подняла письмо, тут же узнала почерк.
— Письмо от Эллерби.
37
ЮГ
Фордхэм прошел за Керриган в ее комнату, она сломала восковую печать Эллерби и открыла письмо.
— Что он написал?