Двадцать минут ушло на то, чтобы загрузить все необходимое в машину, выходить для этого на улицу было не нужно, вход в гараж находился прямо внутри жилого модуля.
Теперь он готов был выдвигаться в любой момент. Скорая работа должна помочь выкинуть мрачные мысли из головы, ничто так не усмиряет разыгравшееся воображение, как обычная повседневная деятельность. По крайней мере Воркмейстер на это надеялся. Ведь даже когда он подключился нейропроводниками к управлению шагателя и вывел на улицу вытянутую стальную коробку на паучьих ногах, оно настойчиво давало о себе знать.
Подчиняясь его командам, шагатель направился прочь из низины к проходу в стеклянном хребте, отмеченному двумя массивными стеклянными образованиями, сплавленные между собой вершины образовывали нечто вроде арки. Острые лапы вездехода оставляли на хрупкой поверхности треугольные ямки, заполненные мелким крошевом. Множество подобных ямок на дороге отмечали маршрут его товарищей. Сразу за аркой они расходились в разные стороны.
Перед Воркмейстером раскинулось протяженное, практически голое плато, кое-где поднимались растущие прямо из земли застывшие кристаллические гейзеры и колонны, но их было слишком мало. Ничто не скрывало от взора туманные дали, на границе которых переливались подобия коралловых рифов из зеркального стекла, отдельные образования уходили ввысь на километры.
Некоторое время Воркмейстер разглядывал обладающий привкусом загадочности пейзаж, затем взял курс на запад. Хотя на самом деле ни он сам, ни кто-либо другой, понятия не имели где здесь запад, юг, и другие стороны света, они отталкивались сугубо от положения лагеря, фронт модулей всегда смотрел на предположенный изначально юг. Определить стороны света приборами было невозможно, они попросту не работали, то и дело, показывая одно и то же в противоположных направлениях, чего быть, конечно, не могло никак. Но, в конце концов, это был другой мир, а в них случалось всякое. Несмотря на то, что бортовой картограф каждые несколько минут менял расположение сторон света, пунктир маршрута работал исправно, заблудиться ему не грозило.
Путь до нужной точки занял три дня (хотя и это было сугубо умозрительно, выбеленный день никогда не сменялся ночью, только хронометр отмечал смену суток, ориентируясь на земные циклы), большая часть пути пролегала через однородную равнину, разве что менялись перепады высот и плотность отдельных островков кристаллических зарослей, но шагатель легко преодолевал почти любую поверхность и препятствия, кроме совсем уж отвесных стен. Подключенная напрямую к телу Воркмейстера машина управлялась с хирургической точностью, пока он сам лежал в кресле пилота, разглядывая окрестности сквозь занимающее весь перед кабины бронестекло из особых сплавов, по прочности оно ничуть не уступало самым прочным металлам. Внутри шагателя он находился в полной безопасности.
В его распоряжении имелись цифровые версии книг, выводимые на внутренний дисплей шлема, десятки фильмов, начиная от произведений тысяча девятьсот пятидесятых годов вплоть до две тысяча сороковых (Воркмейстер питал любовь к старым фильмам, особенно в жанре ужасов) и масса музыкальных записей. Все это помогало в борьбе с сенсорным голодом, охватывающем в стеклянном мире даже психологически тренированных эксплораторов. Но, свой лимит есть у всего, через месяц он покинет Витрум, и его работу продолжат другие. Может через полгода или больше опять придет его черед посетить стеклянный мир, если к тому времени не придется отправится куда-то еще, в один из уже открытых миров, а то и в совершенно новый!
«А ведь мы, внутренние эксплораторы, ничем по сути не отличаемся от космонавтов» - меланхолично подумалось Воркмейстеру, пока шагатель под его чутким руководством взбирался на ощетинившуюся стеклянными иглами с человеческий рост гряду, в динамиках шлема тем моментом тихо играла «Thosewerethedays» Веры Линн, - «только вместо планет в нашем распоряжении миры, а вместо космоса – Сторона. Мы так же движемся в неизвестность, в погоне за тайнами, из любопытства, и ради практического смысла тоже - не без этого. Закрытые в своих бронескафандрах и саркофагах машин, заменяющих нам космические корабли. И не всегда то, что нам попадается, имеет хоть какой-то смысл или доступно пониманию, тем, правда, интереснее. Но и опаснее. Мир, полностью состоящий из стекла. Надо же, какой прекрасный абсурд!»
И именно в подобном абсурде и заключалась вся притягательность Стороны, как после такого удивляться хоть чему-то в Безопасном космосе, а возможно и за его пределами? И все же, спустя столько веков суметь наконец покинуть пределы одной единственной звезды и увидеть сотни, а то и тысячи новых…