Когда-то я был красив. Можете себе такое представить? Хотя, глядя на меня нынешнего трудно в это поверить. Каждый день, разглядывая себя в зеркале, я задаю лишь один вопрос: почему это случилось именно со мной? Холодная поверхность стекла молчит, бесстрастно демонстрируя изуродованное болезнью лицо. Как и всегда.
Возможно, вы даже знаете, или видели меня однажды, если увлекаетесь visual-kei. Наша группа успела получить свою долю славы и, казалось, мы прочно заняли свое место на сцене. Будущее виделось безоблачным. По крайней мере, мне так казалось. А потом случилось то, что случилось. Visual-kei жесток к своим адептам, красота в нем один из залогов успеха, и лишившись ее, я лишился будущего. Меня охватило отчаянье, сравнимое по силе лишь со страхом смерти.
Если бы только я начал лечение раньше. Если бы только не послушал врачей, беспечно утверждавших, что все пройдет само и волноваться не о чем. Столько «если бы». Какой теперь толк от всех этих переживаний, если ничего уже не вернуть? Обычная медицинская маска навсегда стала частью моего лица. В ней мне не приходится терпеть полные отвращения и скрытой издевки взгляды. Ее линия подчеркивает мои глаза – они все так же красивы, как говорят. Я лишь улыбаюсь, ведь это далеко не так. Все во мне неправильно. От волос, до кончиков пальцев ног. Ненависть к самому себе растет с каждым днем без конца.
Поэтому, я хорошо понимаю всех, кого жизнь обделила одним из самых элементарных, но столь парадоксально важным для социума элементов - красотой. И поэтому делаю то, что делаю. Однажды я решил, - если не могу помочь себе, то помогу другим. Помню, когда эта идея пришла мне в голову я даже тихонько рассмеялся. До чего ведь все просто! Вам так не кажется?
В новостях и газетах меня называют многими прозвищами. Самое часто используемое – Токийский Потрошитель. Какая вульгарность! Сравнивать меня с мясником из Лондона. Отвратительно!
Я склонился над лежащей на железном столе обнаженной девушкой, заглянув ей в лицо. Ее звали Юмико. Она работала в одном из многочисленных ресторанчиков района Эдогавы официанткой. Ее внешность и явное смущение, стоило ей только оказаться в зале под взглядом десятков посетителей, сразу привлекли мое внимание. Я рассматривал ее, сокрушаясь. Если бы не эти щеки, не этот нос, не кривоватые зубы, столь типичные для большинства японцев, Юмико была бы красавицей. Однако, как и все остальные, с кем мне довелось иметь дело, она, кажется, не понимала своей дефектности в полной мере. Иногда мне казалось, что ее смущение перед публикой тоже вызвано чем-то другим. Но, что за вздор! Кому, как не мне знать настоящие чувства, таких же как я?
Вскоре Юмико начала узнавать меня и даже проявлять симпатию. Я всегда по возможности занимал один и тот же столик в дальнем углу. Мы стали обмениваться приветствиями, я был единственный, кому она улыбалась в этом заведении, каждый раз заставляя меня внутренне содрогаться видом своих зубов. Иногда она что-то говорила, спрашивала о маске, которую я не снимал даже во время еды, только приподнимал ее нижнюю часть, освобождая рот, но мне было все равно, куда больше меня занимали ее черты. Я рисовал глазами на ее лице невидимые линии, убирал в своем воображении лишнее. Желание помочь ей росло во мне с каждым днем. Через месяц это желание стало непреодолимым. Внутри все рвалось от жалости и тоски, что были сродни любовным терзаниям. Тогда я решился. Уговорить Юмико на некое подобие свидания было не так уж сложно. Девушка была обделена любовью. В свои двадцать шесть лет она была одинока, не знала ни заботы, ни ласки. Никто не ждал ее после муторного рабочего дня, только пустая квартира. Как вспыхнули ее глаза, когда я предложил ей погулять вместе, куда-нибудь сходить. Никогда еще мне не доводилось видеть такой надежды во взгляде. Ради шанса быть важной для кого-то, быть нужной, Юмико была согласна даже на такого, как я. Признаться, меня это немного озадачило. Возможно, думал я, она не будет так уж рада, когда увидит мое лицо, не скрытое маской. Впрочем, какая разница? Меня интересовала не она, а помощь ей. Так ли важно, что там с чувствами? Вот именно, – нет. Не важно.
Мы ехали в моей машине. Юмико сидела на заднем сидении и все время я не мог отвести глаз от ее отражения в зеркале. Девушка достала косметичку и прихорашивалась. Жалкое зрелище. Ничего, потерпи, скоро твои мучения закончатся. Ненавижу страдания, никто их не заслуживает. Меня искренне радовало, что хоть кого-то я могу избавить от них. Может быть, именно поэтому судьба наградила меня уродством? Чтобы открыть мне боль других и показать мое предназначение? Мысль воодушевила меня, хотя легче не стало. Цена истины часто слишком высока.