- Уже поздно, я пойду. Мама и папа будут волноваться.
- Не переживай об этом, я сказал им, что ты останешься у нас.
- Как вам удаётся каждый раз договариваться с ними? Даже у меня не всегда это получается.
- Твой де...папа лет семь назад учил меня и Феля играть в шахматы. Мы очень много времени проводили вместе. Скорее всего, он узнал нас, поэтому и отпускает без вопросов.
- Ого, он мне об этом не рассказывал.
- Раньше на этом месте был детский дом, и мы были его воспитанниками.
- Скорее заложниками, - донеслось сзади.
- Возможно и так. Он приходил сюда на выходных и занимался только с нами, так как больше никто не хотел играть в шахматы.
- А потом?
- А потом, - его обычно добрые глаза стали стеклянными, - пожар и всё.
- Что значит всё?
- Нас вышвырнули, как вещь, - огрызнулся Фель, - никто и не подумал о нас. Нам было по шестнадцать, и никто не захотел принимать нас. В протоколах прибавили два года и получилось, что мы уже совершеннолетние, а значит и к детскому дому уже не относимся.
- Но как же так?
- Это уже позади, - обладатель пижамы с красными облаками подошёл к нам ближе, - Мы с твоим папой и ещё несколькими добрыми людьми восстановили всё тут и сейчас хотим, чтобы каждый, кто испытал что-то похожее, смог начать всё с начала.
В этот момент длинные руки Графа стянули всех в одни большие объятья, которые я запомню надолго. От них на душе стало тепло. А за окном бушевала холодная метель, которая выла всю ночь, но никто из нас её так и не услышал.
Жизнь вопреки
После экзамена на повышение ранга и той ночной прогулки в парке всё изменилось. Кот и без того нравился маме и папе, а уж когда сказал, что любит меня и в будущем обязательно сделает мне предложение, сразу же влился в семью. Жизнь стала мирной и спокойной. Но недавно он залетел в наш кабинет( а теперь у нас есть отдельный кабинет на третьем этаже) с парой рекламных листов.
- Слушай, Миса, - он вытер пот со лба и наконец отдышался, - ты же классно рисуешь, а тут по всему городу расклеены объявления о конкурсе художников. Говорят, судьями будут какие-то известные люди. Не хочешь попробовать?
- Почему бы и нет. Попробовать-то можно, но что нарисовать? Погоди-ка, - я вырвала из его рук листовку и стала жадно вчитываться в неё, - вот это да! У меня вдруг появились и желание, и идея. Спасибо, Котик.
У меня оставалось всего два дня, поэтому я решила нарисовать очень простую картину, но вложить в неё свой смысл. Справившись за три часа, я подумала, что получилось очень даже хорошо, но чем дольше смотрела на неё, тем больше убеждалась в обратном. Следующие несколько часов прошли в попытках придумать оригинальный сюжет, но ничего не шло в голову. Я уже готова была заплакать, но тут пришёл Кот.
- Иди ко мне, - он прижал меня к себе и стал говорить, какая я молодец. Думаю, именно этого мне порой не хватает. Люблю его, - это отличный шанс доказать всем, насколько они ошибались, называя тебя бездарностью, показать, что работающий над собой человек может легко превзойти талантливых выскочек. Ты всё сможешь. Я в тебя верю.
Его пламенная речь подняла мой настрой настолько, насколько это вообще можно было сделать. Следующие полтора дня прошли за работой. Думаю, придётся много объяснять, так как слишком много смысла я вложила в довольно детский рисунок.
День выставки наступил, и к назначенному сроку мы с Котом уже стояли на месте. Жюри внимательно осматривали картины каждого художника, совещались и задавали вопросы. Когда очередь дошла до меня, важная тётка в очках пренебрежительно посмотрела на мою работу, на меня и, опустив глаза, отошла назад.
- Вы шутите, юная леди? Это серьёзный конкурс. Что это за детская мазня? - горячился седой дядя, - Совершенная бессмыслица!
- Моя работа называется «Жизнь вопреки». На ней изображены котята, которые плывут по реке на маленькой лодке, обклеенной ценниками и увешенной ярлыками. В этой работе важнее предыстория, нежели именно этот фрагмент.
- Будьте так добры, потрудитесь нам её рассказать, - он никак не унимался, - понаберут всяких с улицы.