Молодому человеку стало совсем не по себе. Все было гораздо хуже, чем он мог себе представить. Обстановка настолько явно не понравилась Юленьке, что она даже не язвила. Оправдываясь, Алекс развел руками:
– Это моя мамка, она такая.
Затем Санька показал Юле свои самые главные сокровища – огромные колонки, катушечный магнитофон, нунчаки, которые сразу же продемонстрировал, чуть не разбив от старания люстру. В его комнате гостья немного отошла и даже развеселилась.
– В конце концов, ты же можешь поменять в своей комнате эти тряпочки на окнах на какие-нибудь шторы, – высказала она робкое предположение. – Я даже могу помочь тебе с выбором. А в Измаилово можно купить интересную картину на вот эту стену.
Поняв, что Юленька уже мысленно переделывает его комнату под свой вкус, Домкратов облегченно вздохнул и, обняв девушку, в очередной раз довольно подумал, как же ему повезло.
Зайдя в квартиру и увидев сына с подругой, Ирина Петровна засуетилась:
– Сашенька, вы ужинали? Ой, а я ничего вкусненького сегодня не принесла.
– Ма, с днем рождения, – чмокнул её в щеку Александр. – Познакомься, это Юленька.
– С днем рождения, Ирина Петровна, – Юля протянула небольшую хрустальную вазочку, – это Вам.
Сашкина мама ошарашенно посмотрела на сына, обняла и расцеловала девушку, потом взяла подарок и пошла в свою комнату.
– Может, твоей маме надо помочь накрыть стол? – спросила Юля. – Или у Вас не принято праздновать дни рождения?
Александр послушно пошел к матери спросить. Вернулся смущенный минут через пять.
– Понимаешь, – сказал он, виновато пожимая плечами, – мамкин день рождения будет пятнадцатого ФЕВРАЛЯ. Это у папки был в январе.
Ирина Петровна, познакомившись с девушкой сына, расстроилась. Юлия показалась ей надменной. Разве о такой невестке она мечтала? Мать попыталась поговорить с сыном, рассказать ему, что он не подходит к такой изысканной девушке, слишком уж простоват. Ирина старательно подбирала слова, чтобы не оттолкнуть от себя сына. Но Алекс ничего не слышал. На все мамины попытки он отвечал, что подтянется, научится, добьется.
В конце февраля Домкратов понял, что выдыхается. Рабочую машину оставлять себе на ночь удавалось крайне редко, его шеф этого не поощрял. И ежедневно мотаться после работы на общественном транспорте на другой конец Москвы уже не хватало сил. Надо было как-то переводить отношения с Юлей на качественно другой уровень. Проще говоря, жениться. Конечно, парня смущала явно негативная реакция матери на Юленьку, но природный оптимизм подсказывал, что все как-нибудь само образуется.
– Давай, что ли, поженимся, – как-то раз набрался храбрости Сашка, трясясь в вагоне метро по пути из Юлиного института к ней домой.
– Ну очень романтично, я прямо сейчас и вот прямо здесь в грязном метро растаю, – издевательски проговорила девушка.
– Не понял, это да или нет?
– Это «отвянь». Свадьба будет летом, пока дергаться рано. Так что подожди еще пару месяцев. В апреле подадим заявление, а в июле сыграем свадьбу, – сообщила Юлька как нечто давно ею решенное.
– Я не доживу до свадьбы, – картинно простонал обрадованный согласием Юленьки Санька, – я спать хочу.
– Я тебе помогу. В конце концов, иногда я сама могу к тебе приезжать. Только сидеть у тебя до двенадцати, чур, не буду. Самое позднее часов до десяти, а то и пораньше.
Поскольку никому из знакомых молодые люди договорились пока ничего не говорить о своих намерениях, размах крыльев за спиной у Алекса увеличился втрое. Одновременно решались сразу три проблемы – во-первых, он теперь знал наверняка, что Юленька согласна выйти за него замуж, во-вторых, у него появился шанс хоть иногда высыпаться, а в-третьих, Сашка обрадовался, что пока можно отложить разговор с мамкой о свадьбе.
***
– Шурик, – спросила как-то в конце марта Юля, – как ты относишься к детям?
Они сидели у Сашки в комнате, украшенной новыми бежевыми шторами в цвет обоев. На стене над кроватью висел недавно купленный солнечный пейзаж, а на стене напротив тикали золотистые часы. Александр с гордостью демонстрировал Юленьке свою коллекцию хитов рока. Он бегло ориентировался в именах и стилях как российской, так и зарубежной эстрады и ему нравилось просвещать далёкую от подобной музыки девушку. Молодой человек быстро понял, что Юля не в восторге от грохота тяжелого рока, поэтому ставил более легкие для восприятия тягучие рок-баллады и блюзы.
– Дети – цветы жизни, но лучше, когда они растут в чужом саду, – Домкратов, дурачась, выдал расхожую фразу.