Нашумевшее в прямом эфире, кстати, было интервью, очень не привлекательное для Лондонских городских властей в особенности.
После этой самой откровенности и начались у всех наших южно-лондонских сквотеров проблемы с властями. В момент нашего бездомного отсутствия в поисках пищи насущной, в квартиры наши законные стали врываться большие и грубые лондонские строители, с большими лондонскими грубыми руками и кувалдами в этих же руках и мочить всех в сортирах. Строители, между прочим, имели те же самые права на вход в квартиры, что и мы. Имеется простое действо - парни разбивали кувалдами всю сантехнику, мойки, ванны и самое главное унитазы, так что писать, то есть ссать, приходилось после этого нашествия прямо на пол. После этого парни с кувалдочками просто меняли замки на новые, так что нам приходилось их опять менять на новые. Потом они на новые, потом мы. И так далее.
Многие сквотеры не смогли этого выдержать, и пошли жить под мост Ватерлоо, а я просто каждый раз склеивал унитаз, как тут и было (ударение на последней о), по малюнечким кусочечкам клеем "Момент-2", так удачно привезенным из матушки Советского Союза. Любимым клеем нынешней Российской детворы.
После трёх раз строители отступились от настойчивости и не бередили мой пентхауз до появления судебных приставов.
Вот тут то, с появлением судебных приставов, я и съехал к въетнамцу Тиму Янгу, спасенному солдатом Ником Вейстером в Сайгоне.
ПИТЕР
Сергей Пузанов, андерграундный художник и свободный фотограф папараци, сбежал в Лондон из страны Советов после широкомасштабной операции местных органов подавления движения неформальной молодежи в Питере в конце восьмидесятых годов.
На одной из своих общедоступных выставок под открытым небом на Невском проспекте, на ступеньках Казанского Собора ("Казани", в простонародье) он, в качестве протеста на закрытие его выставки, откровенно и широко пописал на свои картины, чтобы рьяным комитетчикам противно было их в руки брать. За что был сильно бит по лицу и почкам, и посажен сначала в камеру предварительного заключения, а затем в психушку в городе Выборге, подальше от культурного, национального центра России.
В КПЗ Серёга отбывал наказание с Константином Кинчевым, руководителем группы "Алиса".
Константин Кинчев был посажен за битие лица милиционера Скарлатова, (бывшего райучасткового посёлка Ленино, Свердловской Области, СССР, Земля, Солнечная Система) который в свою очередь, перед концертом ударил Кинчевскую беременную жену.
Кинчев начал и выиграл публичный судебный процесс по делу рукоприкладства милиционера и добился публичного извинения от Питерской милиции, положив тем самым новую эру побед молодежных неформальных движений в СССР над органами власти.
Скарлатова уволили из рядов и послали в его родную деревню Ленино участковым ментом.
Сергей Пузанов в эти победы не поверил и уехал навсегда из страны Советов писать свои картины, а позднее - фотографии, в городе-герое на Темзе - Лондоне.
Сержант Скарлатов, уже не сержант вовсе, а старший лейтенант Отряда Милиции Особого Назначения города Санкт Петербурга, восстановленный с почестями в органах, будет застрелен из пистолета-пулемета Аграм-2000 югославского, кажется, производства в августе 1999 года, во время операции по уничтожению мафиозной, организованной группировки, предположительно совершившей убийство Вице-губернатора славного города на Неве Михаила Маневича.
Маневич же заполучил пять пуль из этого-же автомата - в шею и в грудь. Скончался на месте, бедолага замороченный.
Такие дела.
СВЕРДЛОВСК
Архитектурные Институты всего мира, кроме алкоголиков и прочей дряни, дарят миру еще и свой самобытный язык, который могут понять только выходцы из этих заведений. Я часто на всяческих вечеринках ловил себя на мысли о том, что многие из присутствующих (не наших), не понимают о чем идет речь. Вот, к примеру, одна из таких речей:
- Эй, мастер, скажи-ка тому мастеру, пусть он подтянется сюда, и я помогу ему его малыша добить.
В переводе это бы означало:
- Будь так добр, попроси своего друга, чтобы он оставил мне докурить его сигарету.
Особо преуспел в создании самобытного архитектурного языка такой незабываемый оркестр словоблудия в составе Леши Гараня, Манжика, Мозга, Блина, Марьянки Туголуковой, Левы Пышкова, Карнета, Сашки Коротича, Вовки Слепцова, Терри, Славки Бутусова, Пифы, Пашки Матюхина, Димки Умецкого, Придана, Леши Потапова. Да, по чести, всех этих ублюдков и не перечислишь.
Архитектурный Институт, кстати, славился еще частыми и необоснованными смертями ректорского состава.
Мало кто знает, да собственно никто и не знает, кроме меня и Лехи Потапова, что все это его, Лехи вина и беда.
История проста и душещипательна.
Потапов поступил в инстик в 1979. Ректором тогда был доктор архитектуры Алферов. Солидный мужик такой, высокий, под два метра, крепкий не по годам, белобрысый. Арийская кровь, блин-душа. За ним весь институт находился как за каменной стеной.
Алферов вел и принимал экзамены по истории архитектуры. У Алексея, как паренька видного, он, кстати, или не кстати, первый в институте стал ходить на лекции в коротких рваных шортах, без нижнего белья, то есть без трусов, быстро завелась полюбовница Леночка. А счастливые, как говорится в народе, трусов не замечают. Может, для неё он и был обычным телом, кроватным другом, но для него она стала всем в этой жизни. Дубовые слова, пошло-романные, но все - чистая правда, зуб свой даю на отсечение. Влюбился, как последняя, вонючая дальневосточная треска.
Ну и вот прошли слухи, (наверняка туфта, я в это, например, совсем не верю), что Леночка, для того, чтобы заполучить положительную оценку по истории отсосюкала у ректора в его комнате отдыха, что как раз за ректоровским кабинетом и с отдельным входом из оного.
Когда слухи эти пошли, Ленка, конечно, все отрицала, но развод наступил моментально. Леха любил только один и последний раз в студенческой жизни до жестокой боли в простате.
Так вот сидели мы с ним в Виннице, пили горькую "Зубровку" и размышляли по поводу блядских бабских измен. И какой сволочью ректор оказался.
Стакан.
Потом слово за слово, стаканом по столу, решили отомстить. Давай думать.
Стакан.
Скупая мужская слеза.
Потапов хотел просто его засандалить ночью кирпичом или чем еще. Помолчали.
Стакан. Я предлагал жизнь его попортить на следующие несколько лет. Простым способом.
Стакан. Лешка должен работать в это лето на студенческой практике в институте, как раз делать ремонт и новую штукатурку в комнате отдыха ректора. Заделать ему десяток яиц в стену. Месть профессиональных студенческих шабашников. Нанюхается сука, наотдыхается у меня.
Стакан.
Стакан.
Лехе идейка понравилась, ну я грит ему, толстюгану, устрою пахучую жизнь!
Степан Алферов умер через несколько лет в день смерти Леонида Ильича Брежнева.
Рак печени. Страшно мучился. Все очень сильно переживали. И за Брежнева тоже.
Такие дела
После Алферова пришел Артур Коротковский. Профессор архитектуры, седой, уверенный в себе мужик, активно советовавший всем нам, студентам, сваливать в Штаты. Почему? Так как сам только недавно побывал со своими лекциями о Советской Архитектуре в Гарварде, Иллинойс, США, Земля, Солнечная Система.
К сожалению профессорские гонорариумы за лекции немного превышают студенческие стипендии в 40 рублей в Сове, и даже немного превышают зарплату посудомойщика в Мокдоналдсе всё в том же штате Иллинойс.
Несколько лет, на мой взгляд, хорошего, гибкого правления ВУЗом. И вдруг, прислонившись к берёзе - дает дубаря.