И тут Коперник выдал. Вытер он слезы и блевотину рукавом светло зелёного ватника, вскинул автоматик АКМС, передернул затвор и говорит, - "Товарищ майор, а сейчас ваша очередь говно моё есть!" Бучнев вскинулся на него, - "Ах ты, сукнахбля, на боевого офицера оружие посмел поднять, да я ж тебя сгною на Губе!"
А Колюн просто ему короткую очередь дал под ноги, ну тот сразу и успокоился.
В караулке выстрелы услышали, ну думают, кто-то опять очередной побег предотвращает путем смертоубийства. Выдвинулись боевым патрулём по боевой тревоге, подбегают к Колюновской вышке и видят, что Колюн стоит над майором Аркадием Бучневым, а тот уже почти всё, что необходимо для выживания, доел.
Потом это расценили как вооруженное нападение на офицера и загнали Коперника на полтора года в колонию общего режима под Ивделем. Там его, как бывшего конвойника, да еще с такой огромной попой, сразу же "опустили", опетушили. И тут надо заметить, что это ему очень даже понравилось. Так что через полтора года Колюн вышел из колонии вполне состоявшимся, профессиональным, трепетным гомосексуалистом.
А уж если ты действительно проффи в своём тяжёлом деле, то найти свою нишу в жизни можно всегда. Коперник мой нашел какого-то папика, который благополучно вытащил его на Западный рынок светлой жизни, после чего тёмная жизнь Коли стала явно налаживаться.
Потом я его встретил уже в Барселоне, кажется в 1993 году с его соратником, который прожег мне итальянский галстук, подарок на свадьбу от моего покойного друга и бандита Димы Ломовцева.
Тогда Колюн собирался переезжать из Испании в Амстердам. Именно тогда то его и "закололи" на дискотеке в правое полупопие отравленной СПИДом иголкой.
Иголку ту тогда нашли на полу в зале дискотеки после закрытия. Не только Колька пострадал от этого, а еще 9 человек мало причастных к простым гомосексуализмическим контактам. Оружие действа валялось на полу - обычная перьевая ручка с наполнителем. Наполнитель - обычная, заправленная ВИЧем, кровь.
Такие дела.
ЛЕНИНГРАД
Кроме обычной перьевой ручки Максима Горького итальянского производства в наследство от моего деда мне еще досталась кавалерийская (в пол) шинель с синими ромбами родного до боли Наркомата Внутренних Дел.
Благодаря этой уникальной форме одежды в феврале 1987 года, в "Сайгоне", я выглядел очень даже выгодно по прикиду, выгоднее, чем другие мои юные соотечественники по впискам и тусовкам по квартирам друзей. Неоднократно ловя на себе заинтересованные взгляды симпатичных клюшек, я пошел еще дальше и в этом же самом "Сайгоне" развел на сотню грина какого-то забежавшего выпить кофейной бурды бундеса неопределенных молодых лет.
Легко.
Сделке предшествовал достаточно активный спор на тему, кто же в самом то деле более вежлив, доброжелателен и непритязателен к идиотским выходкам других - русские или немцы. В качестве прямого доказательства, что русский народ добрее и лучшее, я ему предложил за сотню долларов такую вещь - в 12 часов по полудни я посру (как в эпоху доисторического материализма - говном) в центре Невского проспекта, на пешеходном переходе. И это не произведет никакого впечатления на окружающих, они просто деликатно промолчат, в лучшем случае вежливо улыбнутся. Меня даже не завалит ментовка.
Он посмеялся такому странному подходу доказывать свое мнение в споре, однако согласился под одобрительные взгляды собравшегося пипла.
Ровно в двенадцать часов следующего дня я вышел на Невский, недалеко от того же "Сайгона", окруженный толпой зевак, в кавалерийской шинели моего деда Александра Булгатова.
Штанов и соответственно трусов под шинелью не было.
Ошалевший от перестройки бундес и все другие ротозеи ждали, когда я легким движением руки скину с себя эту шинелёшку и побегу по нужде на середину проспекта. Зажегся зеленый - и я пошел. Коленочки то у меня тогда подрагивали, как сейчас помню. Однако шинелёшку то я не снял. Дошел быстрым шагом до середины, и пока встречный поток людей разбивался о лица нашего потока, легко и непринужденно полуприсел, так что полы шинели закрыли стершиеся кроссовки фирмы "Кросс", и с невинным видом красного натужного лица вывалил из себя содержимое прямой кишки на славный Невский проспект. Слава Богу, что оно было не жидких, а твердых форм и упало в виде подводной лодки на белую пешеходную полосу. Никто практически не обратил внимания на молодого человека в кавалерийской шинели, который нелепо торчал как большой замшелый пень в центре пешеходного перехода. Только длинный хаер развевался на Ленинградском ветру. Лишь когда зажегся уже красный, как моё красивое лицо, свет, и таксисты стали вымещать на мне весь свой любимый словарный запас, я сорвался с полуприсяди и добежал до другой стороны.
Через еще пару мгновений подводная лодка была немедленно и безжалостно раздавлена колесами автотранспортных средств доброглазых Питерских водителей.
Не помню даже сейчас, как его звали, этого дядька, кто спорил со мной на эти бобы, кажется Матти, да и не так это важно. Важно, что эти сто грин позволили мне существенно повысить пошатнувшееся донельзя финансовое благосостояние и купить на эти деньги билет на поезд Номер 12 маршрутом Москва - Лондон - Москва.
ВАНУА-ЛЭВУ
Присутствовала я при этом.
Вот тебе крест! Напитались мы тогда сильненько портвешку "из трубочки" в "Сайгоне".
Болван этот, фашист из Германии, тогда сильно ведь заспорил с моим прохиндеем Уржаковым. До драки. Так уж ему жалко этой сотни баксов было. Говорит, - "Я вам еще всем докажу, что Русланд ваш - точно такое же говно, что лежит сейчас на Невском проспекте. И что русские полные дураки. (А мы чо, спорим штоли?) И он покажет нам всем русланд-мать".
Ну, головку то тогда ему хорошо в "Сайгоне" гопники проезжие, случайные свидетели нашего разговора, раскроили за такие недобропорядочные наезды на Советский Союз. Вопрос только, как эти гопники из Ухтырки так хорошо поняли английский язык?
Ну и что?
Через месяц мой укатил в Лондон на летнюю выставку в Королевскую Академию Художеств.
Я укатила в солнечный Свердловск, наслаждаться солнцем и, по радиоактивному чистым, синим воздухом уральской глубинки.
А фашист по имени Матти в гебельсовских очках на крючковатом носу укатил в фатерлянд - типа пить пиво.
Через несколько месяцев, в мае, кажется, когда уже мы и забыть забыли о Питерском говне, смотрю во вчерашнем "Уральском рабочем", фотография знакомая на первой полосе.
Ба! Матти! И чо там?
Матиас Руст пролетел на одномоторном самолётике все границы и рогатки ПВО СССР, его не сбили насмерть и дали посадить летучую машину на Красную площадь в городе-герое Москве, Земля Солнечная Система. А Горби, по этому случаю, уволил весь состав генералов-маршалов СССР на заслуженные дачи под Москву.
Матти засел в Бутырку, потом в лагеря на десять лет, доказав себе и другим, что совок - дерьмо. Однако вскоре добродушный русский судья Кирильчук подпустил Руста под амнистию, и тот вышел в германский свет уже в 1988 году допивать недопитое в счастливой немецкой юности пивцо "Кромбахер".
МГ.
ПИТЕР
Сергей Пузанов заработал деньги на поездку в Лондон другим путем. Я его еще не знал в 1989, однако уже столкнулся с его творчеством.
В начале перестройки в 1989 году всеми известная компания Форд-моторс проводила конкурс на лучший рекламный плакат их продукции на Российский рынок, а в частности на Ленинградский. В конкурсе приняли участие многие известные и неизвестные дизайнеры, и художники Ленинграда. Ну и Серега в том числе. Однако период создания рекламного плаката совпал с периодом тяжелейших пьянок и траха. Только лишь за день до сдачи конкурса Сергей, похмелившись с утра теплым рассолом белых патиссонов, взялся за работу.