Поддавшись внезапному порыву, я погладила дядю по спине. Почувствовав его легкую дрожь, я крепко обняла родственника, давая понять, что я здесь, я тоже переживаю.
— Я пока жива, дядя.
Дядюшка отстранился и украдкой вытер мелькнувшую в углу глаза слезу.
— Пока... Я ведь тебя знаю. Ты добрая, хорошая девочка. Я не переживу, если тебя убьют... А если ты сама вырвешь собственное сердце, я даже не представляю, что будет со мной...
— Дядя, но ведь мне необязательно... Наверное, я так думаю... Я могу уехать подальше от этих сердец, от этого Ритуала. Ему совершенно необязательно совершаться! — попыталась успокоить я дядю. Мне было больно видеть горе любимого родственника. И еще больнее было от того, что это горе – моя вина.
— Ты ведь умна, ты понимаешь, что тебя все равно притянет к твоей судьбе! И Ритуал свершится... Умоляю, родная, не жертвуй собой! – дядя сжал руками мои плечи, смотря мне в глаза. – Пожалуйста, милая. Не надо. Если предначертанное обязано случиться, то, пожалуйста... Выбери другой исход.
— Какой?! Разве есть еще варианты?! – воскликнула я.
— Один вариант есть. Ты ведь Лунная волшебница. А я – Великий Мастер Восьми Домов. Вместе мы можем придумать лучший исход. Ты можешь активировать этот проклятый источник. Есть хорошая новость, милая! Сердца уже здесь, не на Землях Плутона. Значит, невероятную силу этой магии могут получить наши Земли. Те из нас, кто защищал тебя. Те, кому ты дорога, — дядя смотрел мне в глаза, надеясь увидеть в них понимание. Я понимала...
— Ты хочешь, чтобы я все-таки активировала источник?! Ты в своем уме, дядя?! Что Восемь Домов будут делать с такой силой?! – воскликнула я.
— Построим что-то прекрасное. Я готов принять это, лишь бы не терять тебя. Плутонцам после Ритуала ты станешь не нужна – они бы убили тебя сразу же после, не почесавшись. Ты помнишь историю магии? Они уже истребили весь Дом Луны. А мы сейчас... Мы еще можем их опередить, пока сердца у нас.
Я задумалась. Девять унесенных жизней... Возможно, больше. Услужливая память подсунула воспоминания о последних ужасающих прожитых часах. О Дауроне. Он хотел, чтобы мы сбежали вместе. Но ведь дядя прав, пророчество все равно бы нашло меня. Или Лекс... Смысл сбегать, если я, как бы ни старалась, все равно встречу свою судьбу?
Глава дома Солнца молчал, ожидая, что я отвечу. В его глазах я видела надежду. Мне вдруг вспомнилось, как дядя играл со мной в детстве. Как беспокоился, когда я решила выбрать карьеру оперативника. Как всегда старался меня защитить... Почему я тогда нервничала? Ведь все, чего хочет дядюшка – это чтобы я продолжала жить... Лекс тоже этого хотел. Но сейчас, немного успокоившись и оправившись, пусть и не до конца от смерти Даурона, я понимала, почему. Плутонец, чтобы получить доступ к неимоверной силе магии всех Домов, должен был сохранить мне жизнь. Неужели он целовал меня только поэтому?! Ну да. Ему ведь нужна податливая, влюбленная в него и делающая все, что он скажет, пешка! Ну уж нет. Пешкой я быть не собираюсь. Не предоставлю врагам наших Земель возможность захватить власть над нами! Ни за что.
Я распрямила плечи.
— Хорошо. Что я должна делать?
Глава 10
Акраморн, комнаты Александра Стикса
Фирс почесал начавшую отрастать рыжую бороду. То, что рассказал Лекс, его впечатлило. Настолько, что старый оперативник встал, пооткрывал все ящики, а когда нашел бутылку настойки, крепко приложился к горлышку. Сел на стул, закурил свернутые листья карамиэлы. Лекс наблюдал за ним, сидя на подоконнике. Фирс предложил карамиэлы парню, тот вежливо отказался.
Сопоставив кусочки паззла, имеющиеся у обоих, мужчины поняли, что в самом деле творится в Землях. И это им ой как не понравилось!
После их диалога и обмена информацией, которая заставила обоих мужчин пару раз грязно выругаться и помянуть Гидру – мистическое существо, чье имя считалось самым мерзким ругательством на всех Землях, Лекс предложил довольно простую последовательность действий, которая давала малюсенький шанс на то, что все можно обернуть в лучшую сторону.
План, предложенный Стиксом, Фирсу не просто не нравился. Он казался абсолютно безумным. Элегантный такой способ самоубийства. Но надежда, как говорится, умирает последней. Фирс терпеть не мог надежд. Они всегда призрачны и слишком уж маловероятны. Однако в их ситуации... Что им еще оставалось?