— Ещё бы ты не вернулся, засранец. Совсем совести не имеешь. Мы тебя одеваем, кормим, а ты нас только позоришь! — отчитывала женщина своего сына, делая это на повышенных тонах, будучи в нетрезвом состоянии. — Почему ты не общаешься с детьми из города? Знаешь, что все считают тебя странным!
— Пусть считают, мне какое дело до их мнения? — закатил глаза юноша, желая скорее пройти в свою крошечную комнату и запереться там, но вдруг его грубо схватили за руку, потянув к себе.
— Какое тебе дело говоришь? — сжимающий сильной ладонью слабую руку юноши, отчим, смотрящий на своего пасынка с отвращением, был так же нетрезв, как женщина. — А вот какое. Если будешь и дальше себя так вольно вести, то отправишься в детский дом. Понял меня?! — закричал Нут, в то время как нетрезвая женщина тут же вздрогнула.
— Милый, чего ты… Не говори так, мы же семья, — начала гладить плечи толстяка мать, хоть совершенно не лелея сын, но всё же не желая расставаться с ним.
— А вот пусть знает своё место и не выпендривается тут. Мне уже столько людей сказали о том, что он тут из себя строит чёрт знает кого. Вечно один, вечно с хмурой рожей. Аж противно, — фыркнул мужчина, продолжая крепко сжимать руку юноши.
— Так не смотри, раз противно. Мне тоже твоя не очень нравится, — вырвалось из губ юноши то, о чем он думал, но что явно сказал зря.
Тут же мужчина резко толкнул парня, отчего тот сильно ударился рукой об стену, жалобно завопив из-за боли. Мать сделала шаг к своему сыну, но затем остановилась, понимая, что если заступится, то и ей влетит. Нут являлся обиженным мужчиной, не имеющий за плечами ничего, кроме избыточного веса и мнимого величия. Потому слышать оскорбления в свою сторону от подростка было для него настоящим плевком в лицо.
— Следи за языком, малявка. Если твой отец не учил тебя хорошим манерам, то я то тебя с рук не спущу, и в следующий раз… — присев возле юноши, державшегося правой рукой за левую, грубо прошипел Нут, — я тебя так выпорю, что мало не покажется.
Юнас очень хотел ударить или как-то накричать на отчима, но, понимая, что тот сильнее его, лишь опустил голову, вставая и уходя в свою комнату.
«Ненавижу его. Ненавижу этот дом. Этот город… Всех ненавижу!» — чуть было не плакал паренёк из-за обиды от того, как плохо он живёт и с какими плохими людьми под одной крышей.
Через час, придя в себя, юноша тихо вышел из комнаты, отправившись в ванную. Сняв с себя толстовку, парень посмотрел на огромный синяк на правой руке, уже успевший слегка почернеть.
«Вот почему так больно… Хорошо он меня приложил. Надеюсь, рука не сломана…» — ощущая боль в руке, думал про себя Юнас, быстро помывшись и уйдя в комнату, где так и не смог уснуть из-за боли.
Как только первые лучи коснулись лица парня, он открыл свои веки, быстро собравшись и уйдя из дома. На улице было ещё слишком рано, потому людей почти не виднелось, но это было даже хорошо. Боль в руке заставила парня пойти в круглосуточную больницу, дабы врач сказал, что у него за травма. Вот только в больнице Юнасу сообщили, что сегодня единственный доктор взял отгул, потому парня могу записать на завтра. Юноша очень возмутился таким обслуживанием и он попросил хоть кого-то, ведь его рука и впрямь сильно болела, но в ответ он получил лишь совет помазать чем-нибудь от синяков.
«Один врач на всю округу. Ужасное место», — злился юноша, сидя на лавочки возле школы. Настроение парня было такое паршивое, что хотелось вздёрнуться, потому он решил не портить его уроками и прогулять их, отправившись в своё любимое место в этом мире.
Из-за боли, обиды и бессонной ночи, Юнас даже и не вспомнил о том, что в лесу обитает псих, но, на его везение, того не оказалось, и юноша спокойно добрался до особняка, где его встретили два охранника и провели внутрь.
— Юнас, что случилось? — быстро спускаясь со второго этажа, бежал к другу Альвисс, понимая, что просто так юноша бы явно не пришёл к нему так рано утром.
— Прости, что отвлекаю, я просто… — не знал как объяснить своё состояние Юнас, боящийся выглядеть жалким перед другом.
— У тебя плохой вид, что-то слу…
— Ай! — бросил юноша, как только Альвисс дотронулся до его руки, от чего сам красавец подпрыгнул от страха.
— Что там у тебя? — тут же принялся снимать толстовку с друга принц.
Юнас хотел бы не дать другу раздеть его, но из-за боли в руке был гораздо слабее Альвисса, и тот всё же добился своего, сразу побледнев от вида почти посиневшей руки.
— Ч…то... к…то? — с заиканием бросил паренёк, побледнев как мел.