— Флорина, эта информация для меня лишняя. Она меня не касается. Я не хочу терять время…
— Потеряй, — обиженно огрызаюсь. — Потеряй своё чёртово время на меня. Потеряй. У тебя тоже никогда нет времени, как у отца. Никогда нет времени на то, чтобы понять и узнать меня. Ты тоже похож на него, Томас. Твои методы правления, слова и поступки… такие же, как и у него. Ты такой же, как и он. Жестокий, холодный и бесчувственный. А я выдумала себе идеального папу. Папу, который никогда бы не предал и не продал меня. Очень сложно верить фактам. Мне проще жить во лжи и обмане, потому что иначе я осознаю, что защищала чудовище. Чудовище, каким и сама стала. А ты… ты другой. Ты легко принимаешь то, что ты чудовище, и можешь поступать неправильно и грязно играть. Ты признаёшь это, а я… так не умею и никогда не умела. Проще врать и изворачиваться. Проще заменять воспоминания и верить в то, чего нет на самом деле, чем видеть всё честно и без прикрас. И да, мне всё ещё больно. Мне безумно больно, оттого что порой ты напоминаешь мне отца настолько сильно, что я борюсь с тобой, как и с ним когда-то, отвергаю, ненавижу, презираю тебя и хочу твоей смерти.
Делаю паузу, чтобы не позволить себе сейчас ошибиться.
— Я рада, что он мёртв, — выпаливаю и поджимаю губы. — Рада тому, что моя семья мертва, понимаешь? Это же чудовищно. Это делает меня такой же, каким был отец. Я знаю, что сделала. Я убила тех, кто навредил моей семье. Я отомстила. Но хотела ли я этого? Нет. Сила крови намного сильнее меня, и когда я просто расслабилась и отпустила ситуацию, то моё существо взяло вверх и отомстило. Но сейчас… сейчас я вижу иначе то, что сделала. Я не отомстила, это была не месть за боль и горе. Это было доказательство моей власти. Моё существо требовало показать всем, как я могу убивать, чтобы подчинить их себе. Забрать себе то, что никто и никогда не давал мне — власть над другими. Рома всегда говорил, что во мне больше человеческого, чем вампирского. Я думаю, как человек. Испытываю эмоции, как человек. И он… убеждал меня в том, что это неправильно, и я должна принять то, кем являюсь, и следовать зову своего существа, своей главной души, потому что другой уже не стану. А я хотела быть другой. Хотела. Зная, на что я способна. И зная, на что был способен мой отец. Я просто боялась… Стан и Рома. Больше у меня никого не было. И я их бросила, потому что боялась причинить им вред. Отец причинял боль только нам, а для других вампиров был героем, искренним и мудрым правителем. Но это была ложь. Ложь, в которую все верили, потому что он тоже строил свою репутацию довольно умно и мудро. Он никогда не позволял себе отступить от плана, и он… во мне. Я знаю, что его гены во мне. Я его дочь. И я презираю его гены, ненавижу и боюсь их.
Бросаю взгляд на Томаса и внимательно изучаю его твёрдый подбородок, безучастные глаза в разговоре и плотно сжатые губы. Он словно не здесь. Он даже не слышит меня.
— Последний раз, когда я сказала, что люблю, и искренне чувствовала эти эмоции, была Гела, — меняю тему и замечаю, как зрачки Томаса немного расширяются. Ему интересен этот разговор. — Это была она, потому что я любила её за то, что она заботилась обо мне. Да, Гела была шлюхой и не особо-то волновалась о чувствах других. Она была высокомерной, эмоциональной, капризной и очень мстительной. Но порой… порой она проявляла ко мне заботу. Касалась моей руки, и её взгляд менялся. Она смотрела на меня так, как ты. Смотрела с восхищением и нежностью. И всё быстро прекращалось, когда появлялся кто-то третий. Гела вела себя безобразно, а я предпочитала ничего не видеть. Она спала со всеми, кто попадался ей на глаза… с моим отцом, братьями и даже с Радимилом. Гела спала со всеми, и я знала об этом, но любила её. Я прощала и любила её до боли, ведь она давала мне намного больше заботы и ласки, чем моя родная мать. И в итоге она предала меня. Гела подставила и бросила меня. Она заставила меня мстить. После этого я поклялась, что любовь больше никогда не коснётся моего сердца. Нет. Я любила слишком отчаянно, и это причиняло боль. Я всегда люблю так. Посмотри на Стана… что с ним стало? А Рома? А что стало с тобой? Видишь, я всех уничтожаю своей любовью, потому что она ядовита. Я сама ядовита, и это страшно, когда ты не понимаешь, что тебя ждёт. А вдруг снова предадут? Вдруг снова опора ускользнёт у тебя из-под ног? Вдруг опять потеряешь кого-то слишком дорогого для тебя? Вдруг… и этих «вдруг» так много, отчего это слово забило мою голову. И у меня нет опоры. Я боюсь доверять не тебе, Томас. Боюсь доверять себе, своей сущности, потому что именно она умеет любить, ищет любовь, любит и постоянно проигрывает. Постоянно. Я…