Мне противно это слышать. Противно, потому что он прав в одном — это моя вина. Я хреновая королева и знаю это.
— А теперь я вам нужна, но вы сами же уничтожили возможность забрать эту власть, — улыбаюсь и сипло смеюсь. — Вот вы идиоты. Не такие умные, как я думала.
— Да, мы ошиблись, потому что Радимил забыл упомянуть о такой незначительной детали, как связь с вампирами. Точнее, вы его в курс не поставили. Это было идеей Рома? Или это была идея твоего отца? Кто придумал это?
— Вы определённо идиоты, — продолжая улыбаться, я качаю головой. — Радимил знал об этом. Это было его идеей. Что теперь будешь делать? Насколько я помню, предавший однажды, предаст и ещё раз. Разве не ты советовал убивать предателей, а?
Томас злобно поджимает губы и хватает меня за горло.
— Ты права, Флорина. Предатели заслуживают смерти, — он наклоняется и шипит мне это на ухо. — Только вот карать их будешь ты. Именно ты. Пусть твой народ увидит, кто ты такая на самом деле. Жалкая шлюха.
— Ты перешёл к оскорблениям. Это так мило. Значит, ты чувствуешь, что облажался, Томас. И поверь мне, ты за это ответишь. Я убью тебя, — выдыхаю я.
— Ты? Не смеши. Ты слаба. Ничтожна. Хуже человека. Ты ничего мне не сделаешь.
— Вспомни свою мать, Томас. Вспомни, что она сделала, чтобы помочь вам. Вспомни, на какие зверства и на какое коварство она пошла. Худший ваш враг — женщина, Томас. А я женщина. И мне не страшно умереть. Я даже буду рада это сделать, чтобы вы никогда не выиграли.
— Мы уже выиграли.
— Ошибаешься. Да, вас много, но нас больше. Нас намного больше, Томас. И если я умру, то вряд ли вы справитесь с той армией, которая будет искать вас и разрывать в клочья. Вряд ли вы выживете. Я бы начала с Радимила, затем Соломон, следом Наима… ох, её я бы отдала оборотням для развлечений. А потом… потом ты. Кусочек за кусочком твоей плоти. Кусочек за кусочком. Регенерируешь ты быстро, от этого будет слаще отрезать от тебя новые кусочки. Наверное, начну сначала с одного твоего глаза, затем отрежу палец, потом вырежу печень, а следом губы. И так понемногу буду отрезать часть за частью. Часть за частью. Убивать тебя будет сладким и интимным моментом, — хрипло смеюсь я.
Он сильнее сжимает моё горло, и его когти прорывают мою кожу. Пусть мне больно, но я буду улыбаться, ведь его это бесит.
— Думаешь, я боюсь тебя? Тебя? Нет, Флорина. Твои угрозы выглядят довольно смешно, — улыбается он.
— Знаешь, в чём твоя ошибка? — сдавленно спрашиваю я.
— Ну и в чём же?
— В том, что ты понятия не имеешь, что такое семья. Ты не знаешь, что такое ласка и забота. Ты никогда не ощущал себя любимым. Ты пустой внутри. Ты полон злости и темноты и никогда не сможешь обрести баланс, который так важен для вампира. Баланс любви и жажды мщения. Баланс силы и удовольствия. Баланс. Ты не знаком с ним. И ты будешь совершать ошибку за ошибкой, а я буду наблюдать за этим и ликовать от ваших жалких попыток обрести настоящую власть над домом Монтеану.
— А ты разве знаешь об этом хотя бы что-нибудь, Флорина? Знаешь, что такое любовь и нежность? Знаешь, что такое семья? Насколько я помню, ты тринадцатый ребёнок. Ненужный ребёнок. И ты ныла каждую минуту по этому поводу. Ты…
— Да, я ненужный ребёнок. Лишний. Ты прав. Но ты понятия не имеешь, как мы создаём ковины, Томас. Ты хотя бы имеешь представление, что это такое? Это не клан. Это наиболее сильный и маленький круг вампиров, связанных одной клятвой. Это могут быть даже неблизкие вампиры. И вот, я скажу, что прекрасно знаю, что такое любовь, забота, близость, счастье, ласка и, наконец, что такое семья. Она у меня есть и всегда будет. А у тебя? Нет. Ты лишь их средство.
Глаза Томаса начинают сверкать от ярости.
— Заткнись. Я руковожу тобой. Я твой король.
— Нет. Ты мне никто. Ты, вообще, бесполезный кусок дерьма. Думаешь, что Соломон оставит тебя в живых, когда добьётся своего? Или же тебя кто-то испугается, пока ты один? Нет. Никто тебя не боится на самом деле. Тебе просто пока дают шанс стать во главе этих ублюдков. Ты их мнимый лидер. И это всё доказывает, насколько ты ничтожен внутри. Мать бросила, отец был тем ещё мудаком. Ты никогда и никому не был нужен. Никогда. И никто не восполнит тебе семью, потому что ты её не заслуживаешь. Ты лишь временный аспект в истории, которую мои дети забудут. Её не будет существовать. Никогда. И мои дети, рождённые от моего возлюбленного, которого я буду чтить и уважать, который будет моей опорой и защитой моих секретов, никогда не узнают о тебе, Томас. Ты же ничто. Ты лишь звук, а звуки, как известно, пропадают. Гори в аду.