Все видела, помнила, знала древняя безмолвная глушь, и от этого взгляда природы нельзя было скрыться. Мы посидели на берегу и пошли в лес. В дремучем сумраке было тихо и таинственно. Там чудились чьи-то голоса, лица, тени. И мы сами, прошедшие тут случайно, оставили мимолетный след в этом тысячелетнем лесу.
ВОЛГИНО ВЕРХОВЬЕ
Холмы, холмы, холмы… То спустишься в низинку, перейдешь мост через ручей, то снова бредешь по лесной дороге в гору. Вверх и вниз. Вверх и вниз.
За одним из холмов я догнал двух попутчиков — мужчину и женщину. Они шли, сгибаясь под тяжестью рюкзаков, и с непривычки, видимо, уже устали.
— Мы выйдем по этой дороге к истоку? — оглянувшись, спросил мужчина.
— Выйдете.
— А далеко еще?
— Километра два…
Попутчики показались мне симпатичными. Я сбавил шаг. Мы пошли вместе.
— Там что, родник? — поинтересовалась женщина. — Не представляю, как начинаются реки. Ну, какой там ширины Волга?
— С полметра.
— Ну а в самом начале что? Ключ? Какое-нибудь отверстие в земле?
— Болотце. Такая низинка у леса. Есть и ключ, только его плохо видно…
— Как же его найти?
— Очень просто. Как раз над ключом стоит деревянная избушка.
— Подождите, не рассказывайте. Исток — это непременно должно быть что-то таинственное. Непроходимый лес, медвежьи берлоги, шум воды. Мы уже давно идем и вслушиваемся: что там, впереди?
Мы умолкли и долго шли, действительно прислушиваясь к шуму леса.
— Там, на истоке, кажется, есть деревня? — снова заговорил мужчина. — Как она называется?
— Волгино Верховье.
— А можно там устроиться пожить?
— Переночевать можно.
— Нет, мы хотим подольше, на весь отпуск. Пожить в деревенском доме, в лесу, никуда не спеша.
За очередным холмом показалась красная кирпичная колокольня, темные крыши. В конце пыльного извива дороги выросла далекая маленькая деревенька.
Через некоторое время мы вошли на единственную коротенькую улочку Волгина Верховья. В конце ее виднелось болото с избушкой. На холме стояли две церкви — каменная и деревянная. За огородами, по низинке, медленным ручейком текла Волга.
— Значит, к кому тут обратиться? — спросил мужчина.
— Сейчас что-нибудь придумаем…
Мы пошли по деревне прямо к истоку, и, глядя на знакомые избы, я стал соображать, к кому же определить своих попутчиков.
Первый дом справа, с березовой поленницей вдоль огорода и телегой под окнами, выглядит в этой деревне поновее других. Тут живет бригадир Анатолий Григорьевич Марсов. Можно бы зайти к нему, но у него большая семья — мать, жена, трое ребятишек. Хватает, наверное, своих забот, без дачников.
Вот другой дом, тоже с большой семьей. Здесь живут Алексей Иванович и Анна Григорьевна Седловы. У них тоже трое детей. Хозяин — инвалид, плохо ходит. В этом доме примут и будут рады, но надо иметь совесть, таких людей как-то неловко беспокоить.
По этой же стороне улицы, в некогда тоже шумных, а теперь опустевших домах, одна за другой поодиночке живут три старухи. Авдотья Ивановна Полякова. Потом ее сестра, Аксинья Ивановна Дроздова. И чуть подальше, за Седловыми, совсем древняя старушка — Евдокия Васильевна Курова. К ним можно попроситься. Такие старушки, кажется, как раз то, о чем и мечтают все туристы.
Впрочем, надо посмотреть: может быть, найдется что-нибудь более интересное. Дальше живет Ефросинья Васильевна Шохина. У нее приехал сын из Клайпеды, гостит в отпуске. Он ходит удить на соседние озера, Верхиты, и снабжает всю деревню рыбой. С ним, пожалуй, и надо подружиться моим попутчикам — он мастер не только ловить рыбу, но и ходить по грибы, ягоды.
А вот дом, в который мы сейчас и зайдем. Тут живет моя хорошая знакомая Нина Андреевна Полякова. Дом — самый большой в этой деревне. Шесть окон на дорогу, темная крыша под дранкой. Когда-то в этом доме жило четыре семьи. Теперь одна половина заколочена, в другой обитает сама хозяйка.
С чувством почтения я вхожу в эти бревенчатые сени под высоченными стропилами, в избу с огромной русской печью, маленькими окошками и широкими лавками вдоль стен. Все в доме тяжелое, богатырское, сделанное на века. Только неизвестно, где теперь строившие дом богатыри: лежат ли на погосте, живут ли в городе, погибли ли на войне?