– Русский?
– Русский, – осторожно подтвердил Кирилл.
– Десять злот! – гаркнул дядька, и Кир похолодел. Налички у него с собой кроме евро не было.
– By card? – предложил он, уже зная ответ.
Паромщики опять загоготали, а потом второй весело воскликнул:
– Три евро! Все!
В кармане у Кира было только пять. Сдачи у паромщиков не было.
«Свифт» медленно заползал на паром. Сердце Кира бешено стучало в висках, грозясь вырваться наружу. Никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным, как сейчас. Когда задние колеса автомобиля гулко опустились на металлическую палубу парома, он переключил коробку передач на «паркинг», заглушил мотор и так и остался сидеть в машине, вцепившись в руль. Откуда здесь такое течение? Один из мужиков вдруг забегал вокруг «свифта», размахивая руками и что-то выкрикивая на польском.
– Он говорит, что нужно выйти, – произнесла Соня.
Кирилл посмотрел на Митю, Митя – на Кирилла.
Кир обреченно кивнул, принимая решение за всех, открыл дверь и ступил на палубу. К нему тут же подлетел один из паромщиков, протягивая капитанскую фуражку и предлагая сфотографироваться на фоне красных крыш Завихоста. Середина Вислы была уже почти пройдена, когда находившийся в кабине паромщик закричал что-то. Громко и резко. Паром неожиданно дернулся и остановился. Кир с трудом устоял на ногах, Митя обнял Соню, которая держала на руках Нику. Паром заскрежетал и начал движение обратно.
– Why? – пробормотал Кир и повторил уже громче: – Почему?
– Вторая, за деньги, – ответил ему поляк.
Кир посмотрел на берег. Там стоял грузовой фургон. Вскоре они причалили. Его попросили пододвинуть свою машину ближе к краю, и фургон передними колесами заехал на палубу. Паром накренился. Митя опасно позеленел. Кирилл поспешил к Соне и подхватил Нику на руки. Но вот фургон устроился на палубе, из него вышли двое молодых мужчин, по виду фермеров. Один с интересом посмотрел на розовую машинку и Митю в узких штанах, перегнувшегося через шаткие перила палубы, другой – на длинные голые ноги Сони, которая снова была в шортах. Потом перевел взгляд на Кирилла и спросил:
– Russian?
– Yes, – ответил Кир и постарался приветливо улыбнуться.
– Kaliningrad? – последовал следующий вопрос.
– No. Moscow. – произнес Кир, и тут же пожалел об этом.
На пароме воцарилась тяжелая тишина.
Темные, тягучие воды Вислы завораживали. Не отпускали. Кир с тоской смотрел на приближающиеся крыши Завихоста.
…Настя… Его тихая нежная Настя. Четыре года назад они до одури целовались в ее тесной прихожей, забыв про кофе. Забыв про все на свете! Потом, когда рассудок, казалось, покинул Кирилла окончательно, Настя вдруг вывернулась из его ставших уже совсем неприличными объятий. Улыбнулась так грустно. Провела по колючей щеке рукой. И шепнула:
– Тебе пора…
Кириллу потребовалось некоторое время, чтобы стряхнуть с себя туман, окутавший все его естество. Он смотрел на ее раскрасневшиеся щеки. На припухшие губы. На сбившуюся на бедрах юбку. И не верил. Они взрослые люди, в конце концов.
– Тебе пора, – повторила она и засмеялась. – До завтра. Я ведь подружка невесты, помнишь?
И он вспомнил. Обхватил за тонкую талию. Тесно прижал к себе. И пообещал горячо:
– Но больше ты от меня не убежишь! И не спрячешься! Все равно догоню!
Берег неукоснительно приближался.
– Ты можешь себе представить, что даже замок здесь был построен для того, чтобы охранять эту переправу, Кир! Лет шестьсот назад. Кир, мы прикоснулись к истории! Кир! Ну, Кир!
Митяй восторженно смотрел на Завихост, представший перед ними во всей красе. Ника довольно захихикала, а мужчина поморщился.
– Мы прикасаемся к ней каждый божий день, – пробурчал он в ответ.
Городок оказался совсем небольшим. Они проехали его насквозь за несколько минут. И сколько Митя не уговаривал его остановиться и посмотреть хотя бы развалины древнего монастыря, Кирилл поставил себе цель как можно быстрее добраться до Кракова, нормально поесть и выехать, наконец, на автобан. Польской деревней он был сыт по горло.
Краков встретил их дикими пробками. Город гудел, бурлил. И стоял не хуже Москвы. Ника снова наоралась до икоты, требуя очередной леденец на палочке, и в конце концов все-таки уснула. Голодная и злая. Митя все больше зеленел, но о том, чтобы пустить его за руль в центре незнакомого города не могло быть и речи. Соня, уставшая от возни с Никой, тоскливо смотрела в окно. Про усыпальницу польских королей дружно решили не вспоминать. Вавельский холм и замок на нем им удалось посмотреть только издалека.