Противень: Столько вопросов… Моё формирование как концептуального кинокритика началось с двухграммового пакетика…
Экземпляр Ильич (подносит трубку к уху): Ой, извините, вторая линия! Президент гильдии актёров мультипликации!.. Чуть позже продолжим, а пока распишитесь, пожалуйста, вот здесь! Могу увлечься беседой и забыть, а дочь просила взять автограф у легенды!
Довольный Противень расписывается. Экземпляр Ильич исчезает в мусоре, вновь появляется и стучится к Алебастру.
Экземпляр Ильич: Профессор, извините за беспокойство!
Алебастр: Вы с экскурсией на мою фабрику мыслей? Тогда оставьте принесённые с собой мысли у входа.
Экземпляр Ильич: Нет, что вы! Я уже был на экскурсии. Если позволите, один короткий вопрос по поводу Вашей статьи.
Алебастр: Гм?
Экземпляр Ильич: Статья в «Вопросах философии». Называется «К вопросу о вопросах, вопрошаемых исключительно в вопросительной форме».
Алебастр: Ах, да! Одна из ранних работ. Что же там непонятного?
Экземпляр Ильич: Хотелось бы узнать Ваше мнение о Вашей теории, согласно которой форма головы мыслителя предопределяет направленность его мыслей.
Алебастр: Да, да! Вы не первый, кто спрашивает. Как Вас, простите?
Экземпляр Ильич: Экземпляр Ильич.
Алебастр: Видите ли, Порфирий… Гносеология имманентно онтологична, ибо является автономной экзистенцией. Говоря проще, лапидарность мышления есть субъективная рефлексия, но вовсе не трансцендентная диспозиция субстанций! Вовсе не! Это было бы забавно! (Смеётся). Вы следите за моей мыслью?
Экземпляр Ильич: С увлечением, профессор! Вот только (подносит трубку к уху). Можно ответить на срочный звонок? Институт африканской философии проводит конференцию в Вашу честь…. Только распишитесь, пожалуйста, вот здесь! А то потом заслушаюсь и забуду взять Ваш автограф! Никто же не поверит, что я беседовал лично с Вами, фундаментом критического мышления!
Довольный Алебастр расписывается, Экземпляр Ильич исчезает в мусоре, вновь возникает и осторожно приближается к Изабелле.
Экземпляр Ильич: Не может быть, это Вы!
Изабелла: Это я.
Экземпляр Ильич: О, я видел Вас! К сожалению, лишь четырежды…
Изабелла: Где же? На Москве-Товарной?
Экземпляр Ильич: О, что Вы! На топ-лесс вечеринках в клубе «Голодный пеликан»! Вы были блистательны! Ведь Вы – сама Изабелла Парабеллум!
Изабелла: Сама Изабелла.
Экземпляр Ильич: И вы ничуть не изменились, ведь ещё больше похорошеть нельзя!
Изабелла: Можно.
Экземпляр Ильич: О, если бы Ваш автограф? Он украсит вход в наше кабаре в Лос-Анджелесе! Там столько Ваших фотографий! Вы – легенда ночного бизнеса!
Довольная Изабелла расписывается, Экземпляр Ильич ретируется.
Экземпляр Ильич: Уфф… Три подписи, моя – четвёртая. Остальные, похоже, неграмотные. Да… В Министерстве было проще, там я решал, что и кому подписывать. Исходящий номер… Любой, в секретариате без меня бардак, главное, чтобы был реквизит. Походит, конечно, по инстанциям, но попадёт куда нужно. Можно отправлять. С Богом!
Запечатывает конверт, прикрепляет к бельевой верёвке, толкает. Донесение уезжает.
Издалека доносятся первые раскаты надвигающейся ссоры между Тамарой Сергеевной и Противнем:
– Ты своим поведением распугиваешь даже журналистов! У меня неоконченное интервью!
– Да у тебя просто кризис среднего возраста!
– Мой кризис среднего возраста был три кризиса назад!
Ссора приближается:
– Поешь лучше салата.
– Мне хватает салатов в твоей голове!..
Ссора разразилась:
– Как ты могла назвать шедевр чёрно-белой галиматьёй? Слышал бы тебя маэстро Педро Имбесиль!
– Пусть твой Имбесиль свою Имбесилиху слушает, а ты меня послушай!
– Ты примитивна, как производственная драма!
– А ты банален, как пунктуация Хэмингуэя!
– А ты объёмна и несуразна, как сценарий дилетанта!
– А ты вопиющ, как пропущенное тире!