Алебастр, очнувшись, бросается к Минерве.
Алебастр: Минерва, дай мне что-нибудь огнеупорное!
Минерва: Но Алебастр! У нас нет ничего такого!
Алебастр: Как нет? Что никогда не горит, женщина?!
Минерва: ?!
Тамара: Какое невежество! Рукописи не горят!!!
Алебастр: И если автора завернуть в рукописи, он не сгорит!!! Неси скорее мои рукописи, те самые, где я бессмертно рассуждаю о геометрии бытия!
Минерва бросается куда-то вглубь Дома, выносит исписанный со всех сторон рулон обоев. Жильцы заворачивают Алебастра, он бросается вперёд, катается в пламени, огонь гаснет.
Победов, Сталеваров, Благородиев вытаскивают Алебастра из чёрного рулона обоев. Минерва и Тамара подхватывают раненого.
Алебастр (Тамаре Сергеевне): Как, простите, вас по батюшке?
Тамара: Сергеевна.
Алебастр: Леонидовна? Не дочь ли царя Леонида? Вы из Спарты?
Тамара (мягко): Да, как вы узнали? Я внучка Анаксандрида.
Алебастр: Спарта… Мы с Плинием Старшим собирались провести там отпуск… Поохотиться на вольноотпущенников… Я с Минервой, он с тремя гетерами… Или наоборот… Хе-хе. (Теряет сознание).
Минерва: Наоборот?! Хе-хе?!
Благородиев: Ещё один сгорел в пожаре гражданского гнева…
Алебастр: Ещё не сгорел!
Победов: Подойду, воздам почести благородному пеплу…
Алебастр: Ещё не пеплу!
Победов: Я не пойму, он погиб или нет?
Сталеваров: Честно говоря, никогда не мог отличить обычных высказываний Алебастра от посттравматических.
Минерва: Алебастр жив. Если бы он погиб – вмиг отлетело бы и моё дыхание… Я бы просто исчезла, ибо без Алебастра не существую.
Алебастр: Передайте же… Передайте этому материалисту, что… Сознание всё же первично. Дух определяет бытие…
Сталеваров (заботливо укрывает Алебастра одеялом): Прокрякал всё-таки свою лебединую песню? Передал мне привет? Чтобы последнее слово за тобой осталось? Не дождёшься! Дух! Бытие! Ходит в одной сандалии, а туда же! Плюшевый идеалист!
Алебастр (в беспамятстве): И всё же я хотел бы присутствовать на закрытии этого заведения – Мэрии Москвы. Траурную ленточку перерезать или плюнуть на руины. В общем, как-то засвидетельствовать…
Картина восьмая
Тамара (задумчиво): Это точно пожарные подожгли Дом… Как и было предсказано в одном романе. Литература отражает действительность, но с некоторым опережением… Сначала Брэдбери описал события в Мытищах, потом они произошли…
Залезает на забор, смотрит вдаль:
– Какие всё-таки гоголевские места… Знаете ли вы мытищинскую ночь? О, вы не знаете мытищинской ночи! Лунному свету не пробиться сквозь фиолетовые тучи, но зачем белоснежная лампада, если сияет колесо обозрения, манящее своей высотой души тех, кто не смог найти выход из парка… Вековые тополя, помнящие первых конкистадоров, отражаются в глубочайших лужах, впадающих в Яузу. Покойна и неподвижна река, как застывшая лава, как Ярославское шоссе в будний день… Утки, смешавшись с воронами, исчезают в шуме камышей, и только издали раздаются их упоительные голоса – утиное карканье и воронье кряканье, и никакой самый громогласный соловей не был бы здесь услышан… Но вот часы бьют полночь и всё умолкает, и даже ветер перестаёт разносить ароматы азиатской кухни и старых автомобилей, и самый несмышлёный утёнок ныряет поглубже… Всё прячется, таится, сдерживает дыханье, ибо бесшумные желтоглазые хищники вышли на охоту и зорко всматриваются в городские чащи… От фонаря до фонаря, от одной освещённой полянки к другой, скачут лёгкие, как газели, последние прохожие, пугливо поводящие ушами… Далеко не каждая газель сумеет перехитрить судьбу и не попасть в плов по дороге домой… Опасная ночь! Криминальная ночь! Но чу! Уже слышен гудок первой электрички, возвещающий новый рассвет! Новый день и новую битву с далёкой и близкой, беспощадной и желанной Москвой… О, Мытищи, куда же несётесь вы, повергая в изумление другие подмосковные города?..
Противень (задумчиво, любуясь Тамарой снизу): Как странно называется пистолет полковника… «ТТ»… Не означают ли эти буквы «Тамара Театралова»? Может, у старого канальи и библиотекарши-тихони – бурный роман? И тщательно как буквы вырезаны, долго, видимо, сидел над пистолетом… Но нужно работать… В редакции ждут рецензии на три картины. Гм…