Минерва: Какой ты талантливый, дорогой! Как мне повезло, что я иду с тобой по жизни!
Алебастр: Увы, но мы идём по очень странной местности. Какой-то абсурд творится вокруг. Я думал, что российский государственный аппарат устроен более разумно…
Сталеваров (взрываясь): Да с чего вдруг, Алебастр? Откуда ты берёшь свои мнения?! Из каких вареников ты добываешь творог, которым заполнена твоя голова?! Посмотри вокруг! Ты заслуженный пожилой человек, танкист и педагог, кандидат наук, сидишь посреди мусорного полигона, на каких-то руинах, напротив бельевой верёвки, на которой висит твоя единственная вобла, и думаешь, кому её отдать, пока коллекторы не отобрали, – Минерве, сестре по оружию, или Гуманизавру, брату по скудоумию? Потому что на две воблы тебе не заработать, даже если ты продашь всё своё имущество! Да, забыл! У тебя же нет имущества! Я даже не могу понять, ты в лохмотьях белой ночнушки или это так свалялась твоя седая шерсть?! Ты сам разве мог бы дойти до такой жизни, без помощи государства?!
Благородиев: Не верится, что империя дошла до такого убожества. Ведь писал же когда-то Иосафат Барбаро, венецианский купец: изобилие хлеба и мяса здесь такое, что продают не на вес, а на глаз! О Москве писал!
Сталеваров: В советские времена так о любом колхозе могли написать.
Хароновна: Но где же нам брать воду? Сезон дождей только через три месяца. Сезон снегов – через четыре! Высохнем нафиг!
Сталеваров: Любое живое существо когда-нибудь превратится в пыль…
Алебастр: Только материалист может проповедовать такую ересь!
Сталеваров: А во что превращаются идеалисты? В облака?
Алебастр: Души идеалистов становятся светом.
Сталеваров: Электрическим?
Тамара: Мальчики, мальчики! Нужно не спорить, а искать выход. Представьте, что с нами будет через неделю!
Хароновна: Все передохнем.
Победов: Ситуация крайне сложная. Говоря холодным военным языком…
Кукушан (в сторону): Холодным языком… С Изабеллой было бы хорошо и на льдине… Очень романтичный всё-таки проект – «арктический гектар»…
Победов: За время осады мы потеряли троих убитыми. Пали смертью храбрых разведчица Возвышенная, юнга Половичок и бронированная пехотинка Изабелла. Ещё одна военнообязанная, сведущая в топографии, покинула расположение части. Но женщины дезертирами не считаются. И предчувствие полководца говорит мне, что последний штурм был не последним.
Алебастр: Наверное, настало время…
Минерва: Нет! Дорогой мой, нет! Точно такое у тебя было выражение лица много лет назад, когда ты делал это!
Алебастр (твёрдо): Настало время прибегнуть к самой жуткой чёрной магии.
Хароновна: Давно пора!
Алебастр: Нам придётся открыть ящик Пандоры.
Минерва: Нет, Алебастр, только не это!
Тамара: Нет, Алебастр! Мы столько лет не использовали потусторонний портал! Несмотря ни на что! И сейчас продержимся! Должен быть другой выход!
Победов: Мы не продержимся. Силы на исходе. Несём потери. Оборонительные сооружения повреждены… На рассвете я делал вылазку. Дом полностью окружён полицией, мусорщиками, коллекторами, пожарниками, дивизиями Санэпидема, Депмусорполита, Депизблагососа, Деппаразита и многих других неизвестных чертей. Вот расстановка сил (показывает схему, на которой маленький кружок нарисован внутри большого). Мы в кольце противника.
Алебастр: Да, я тоже делал ночную вылазку. И даже поговорил с лошадью одного спящего полицейского.
Сталеваров: Вы говорили с лошадью, профессор?
Алебастр: Точнее, спорил.
Сталеваров: Во-первых, с лошадью не спорят, а шпорят. Во-вторых, лошадь выше любых ваших доводов.
Алебастр: Анатомически?
Сталеваров: Интеллектуально!
Тамара: Мальчики, мальчики! Нужно принимать решение.
Сталеваров: Проклятый портал… Мы не трогали его двадцать лет…
Минерва: Это же на самый крайний случай!
Алебастр: Увы, он уже наступил. Мы включим его буквально на минуту. С крайней осторожностью…