У него тоже была юношеская травма, в тот вечер, когда он почти дебютировал на сексуальной арене вместе с однокурсницей. Это был непростой поход… Несколько месяцев Эдуард наводил мосты, кружил, ухаживал, терял и обретал надежду… Наконец всё получилось. Общежитие. Темнота, трепет, объятия…
И вдруг – яркий свет, толпа девчонок, смех и крики «Сюрприз!». Это был розыгрыш… После фиаско Эдуард приобрёл крайнюю стеснительность и одновременно – стремление к сексу в публичных местах, в толпе. Вагон метро – идеальный вариант. Вот только бы найти партнёршу… Желающих было мало. Пару раз он почти пристраивался, но не мог победить стеснительность… Или мешала слишком толстая зимняя одежда… В общем, так и не удалось.
Всю жизнь инстинкты толкали Эдуарда вперёд, но интеллект за ними не поспевал, путаясь и застревая в психологических барьерах, в колючих кустах прошлых неудач. Он был неглуп и даже кое в чём талантлив, но сплошные провалы на личном фронте мешали раскрыться в других сферах… Не зря ведь Противень просидел целый рабочий день на дереве. Для мужчины нет более важной задачи, чем женщина.
(Мистический Голос делает паузу для мужских аплодисментов, но их нет. Не хлопают, чтобы женщины не вообразили о себе невесть что).
Он пытался как-то изменить свою жизнь и даже трижды прошёл специальные курсы…
Один гуру психологии убеждал, что мужчина должен всегда быть в сильной позиции, сверху. Многому научившись и обретя уверенность, Кукушан вступил в отношения. Через день они закончились тем, что его сердце было вынуто из организма без всякой анестезии и втоптано в землю красивыми женскими сапожками.
Другой мастер психологии учил, что мужчина должен всегда уступать слабой половине, быть снизу. Блестяще окончив курс, Кукушан вступил в новые отношения. Они закончились тем, что его заставили самостоятельно вытащить из себя сердце и положить на землю, чтобы женщина могла растоптать орган любви своими сапожками.
Третий профессионал учил о балансе, достигаемом психологическим маневрированием. Очередные отношения Кукушана закончились гораздо быстрее и хуже предыдущих.
Попутно Эдуард испробовал на практике все глупости, которые когда-либо печатались в мужских журналах… Вроде той, что «женщинам нравится здоровый цинизм»… А ведь цинизм не бывает здоровым.
Чтобы как-то выжить, он необычайно развил силу самовнушения. Первым делом – составил вымышленный список женщин, с которыми… Которых… В общем, победил. Включил туда десяток кинозвёзд. И даже Монику Беллуччи. Затем перечитал список ровно 732 раза и поверил в него. Поверил, что он донжуан и альфа.
Потом Эдуард приобрёл так называемые подкрепляющие привычки. Например, видя в журнале фотомодель, внесённую в список, кивал сам себе, задумывался и говорил: «Помню, помню… Неплохо зажигали. Пополнела что-то. Запустила себя без меня. Позвонить ей, что ли? Хотя ладно, наберётся смелости – сама позвонит».
Он считал себя непобедимым, не умея забыть ни одного из бесчисленных поражений. Собственно, вся его внутренняя жизнь сводилась к попыткам забыть, кто он есть, удержать постоянно отлипающую от лица маску…
Пытаясь познакомиться, от волнения он брякал какую-то чушь, вроде коронной и весьма плоской шутки про жирафа с большим сердцем…
Его бросало то в экстремальный романтизм, от которого вздрогнул бы и Говорящий Половичок, то в солдафонство… Однажды, стремясь к яркому первому впечатлению, он попытался раскованно познакомиться посредством такого вопроса: «А что, сисек на складе не выдавали?» С того дня его левое ухо было чуть надорвано, потому что именно туда пришёлся удар женской сумочкой с железным замочком…
В поле зрения специалистов Эдуард попал, когда начал напролом знакомиться со всеми подряд, включая женщин-полицейских на дежурстве…
Одиночество – синоним отчаяния. Ему так хотелось простых радостей – пройтись в обнимку с подругой по тихой улице или полежать в парке на одуванчиках… Но не нашлось ему пары на целой Земле.