Благородиев: Отобрана у ветра. Пролетала над главными воротами.
Победов: Благодарю за службу, корнет! (Берёт шифртелеграмму). Так, тройное шифрование… Знакомый приём… Московскую шифртелеграмму перехватили китайцы, перешифровали и отправили дальше, туда, где её перехватили японцы… Что же говорится в документе противника?..
Алебастр: Получится разобрать, Вальтер Николаевич?
Победов: Безусловно. Гм. Здесь сказано следующее: Унаги-маки… Ролл Филадельфия… И здесь американцы! Том Ям… Ходоки… Филадельфия сяке… Дважды американцы! Манговый Дракон… Усумбоси. Рататуй. Всё.
Алебастр: Признаться…
Сталеваров: Мракобесятина какая-то.
Благородиев: Ничего не понимаю.
Победов: Я понял только одно: упоминание американцев – военная хитрость. Вашингтон не станет вмешиваться в конфликт.
Минерва: Почему?
Победов: Потому что американцы находят себе достойных соперников только среди инопланетян.
Сталеваров: Это логично, но что означает всё остальное?
Первая девочка-дурочка: А я всё поняла!
Победов: Что именно?
Вторая девочка-дурочка: Это ассорти суши и роллов.
Победов: Что за набор букв? Нельзя перевести шифр другим шифром.
Минерва: Да, ничего не понятно! Почему?
Тамара: Может, ветер сильно раскачивал телеграфные провода и текст перемешался?
Победов (задумчиво): Нет, телеграф не так работает, тем более шифртелеграф. Гм… Какое-то новое кодирование… И если наоборот читать, малопонятно… Не зря японский язык миссионеры считали изобретением дьявола… А тут китайско-японский… Манговый Дракон… Тропическая авиация?
Минерва: Может, Хароновна подскажет? Она мудрейшая из нас после Алебастра.
Сталеваров: Перед Алебастром.
Победов: Гражданский специалист Хароновна! А… где она?
Все оглядываются, ворошат мусорные кучи. Сбоку появляется Хароновна с чем-то съедобным в руках:
– От этой японской шифртелеграммы ещё сильнее есть захотелось… Как же всё-таки хорошо, что на берегах бетонной Яузы остались камыши… (Что-то откусывает). Хрум-хрум. А сладкие! Забытый вкус! Помню, в финско-японскую войну мы делали из них чебуреки… И ведь продержались до падения Токио… Сколько же пленных японцев нагнали тогда в Мытищи! Сколько они потом бурятских ресторанов пооткрывали! Ммм… Ням. Ой, что-то в глазах темнеет, словно метро закрывается… Час ночи… Уважаемые, куда прёте? Я ему говорю, а оно прёт себе! Метро закрывается, грю!
Благородиев бросается к Хароновне:
– Стойте, стойте! Не ешьте! Выплюньте! Нет!
Хароновна падает.
Минерва, Тамара: Хароновна, милая!
Благородиев: Что вы наделали… Это же галлюциногенные камыши! Камышатис обдолбус… Концентрация психотропных веществ в десятки раз больше, чем в элитной анаше, на которой сидит Мэрия Москвы…
Все окружают Хароновну, она тяжело дышит:
– Стойте справа, проходите слева. Не бегайте по ступеням эскалатора… Не ставьте сумки на перила эскалатора. Не бегайте с сумками по перилам эскалатора… Не суйте сумки в эскалатор… Не суйте тележки между ступеньками… Не бросайте мелочь в дежурную по эскалатору… Потому что не сложится ваша жизнь, станете старыми дежурными и в вас тоже будут мелочь бросать…
Алебастр: Она уезжает… Отправляется в путь наша провидица…
Хароновна: А шифртелеграмма эта непростая… Переверните её и прочитайте на обороте. И найдите Экземпляра Ильича… От него погибель… Грядёт Статс-секретарь… Избавит нас от всех забот… Навечно. Якутская ночь…
Бьют часы.
Мистический Голос:
Бабуся Хароновна, настоящее имя – бабуся Николаевна. Род занятий – дежурная у эскалатора.
Есть профессии, неизбежно приводящие к распаду личности. Профессия судьи, палача, тюремного надзирателя, футбольного тренера в нефутбольной стране… К числу таких опаснейших занятий относится и дежурство у эскалатора в московском метро.
Говорят, великий и ужасный Зигмунд Фрейд боялся смотреть в глаза своим пациентам, ибо видел в них бездну неописуемую… Настолько боялся, что вёл приём за ширмой. Сколько бы он продержался, если бы ежедневно мимо проезжали тысячи тысяч людских лиц с двумя безднами на каждом…