Что творилось в голове Сталеварова, ставшего к 1991 году председателем райкома, – сказать сложно. Но в его сердце по-прежнему горел тот самый пионерский костёр (приношу извинения за трижды избитую метафору)…
Владимир Ильич сопротивлялся до последнего, продвигая лозунги, обесценивающиеся быстрее, чем свежеотпечатанные деньги нового российского государства. Наш герой просто не умел менять убеждений и сопротивлялся до тех пор, пока во всём районе их таких не осталось всего двое: он и престарелая Нина Кимирсеновна – полоумная фанатка северокорейского лидера Ким Ир Сена, вручную выдолбившая ему каменный памятник из опоры упавшего моста…
В нём была так сильна тоска по юности… А если не расстаёшься с ценностями юности, пусть даже заблуждениями, – юность не умирает насовсем. Ведь правда?.. Он навсегда остался в прошлом. Гражданином великой страны.
Сталеваров считал, что человеку в этой жизни нужно крепко держаться… За что? Не так важно. Главное – крепко… Есть всё-таки нечто величественное в том, чтобы быть последним несокрушимым представителем чего-либо… Исчезнувшего народа, ремесла, идеологии…
Впрочем, невозможно десятилетиями быть в оппозиции здравому смыслу… Голова не железная. В поле зрения специалистов Владимир Ильич попал в археологическом музее. Среди каменных орудий и глиняных черепков он искал вещественные пророчества о наступлении всеобщего Карла Маркса.
Мир тебе, Владимир Ильич! Пусть высшие силы признают твоё существование без всяких доказательств. На то они и высшие силы, чтобы быть умнее людей. И милосерднее.
Картина двенадцатая
Алебастр надевает каску.
Минерва и Тамара подкатывают к Алебастру железную бочку, помогают забраться внутрь.
Алебастр (из бочки): Какое тесное обитаемое отделение! Это что, польский танк? Да, не на такой технике я когда-то подъехал к этому Дому… Где у этой модели рычаги управления? А, вижу…
Минерва, Тамара: Будь осторожен! Не лезь на рожон!
Алебастр: Вперёд! Подтолкните меня!
Минерва: Только обязательно возвращайся живым!
Алебастр: Толкайте же! Заведусь на поле боя!
Минерва: Будь осторожен! Мы должны ещё пожить для себя!
Алебастр: Как это?
Минерва: Вот за что я тебя полюбила! За то, что ты выше самого себя! Просто возвращайся, мой дорогой!
Алебастр: Вернусь, моя муза!
Минерва и Тамара толкают бочку, она катится за ворота. Канонада, страшный шум битвы, пулемётные очереди, сильный взрыв. Бочка прикатывается обратно. Минерва заглядывает в бочку, её ноги подкашиваются. Из бочки протягивается совершенно чёрная рука, Минерва хватает её и прижимает к губам.
Минерва: Ох, Буся… Зачем, зачем ты помчался в атаку? Ведь это бесполезно… Всё, всё бесполезно на этом свете!
Алебастр: Быть может…
(Минерва вслушивается изо всех сил, стараясь не смотреть в бочку).
Алебастр: Быть может, люди подобны рыбам, смотрящим вверх… И то, что мы принимаем за небо – лишь поверхность заброшенного пруда…
Тамара: Не говори ничего, просто дыши!..
Алебастр (с силой, отчётливо): Но в настоящем небе… Там, высоко-высоко… В системе координат, не видной самым дальнозорким из питекантропов… Стремление приносить пользу приравнено к самой пользе. Воистину так.
Бьют часы.
Мистический Голос:
Философ Алебастр. Настоящее имя – Григорий Отсебятина, уроженец города Кроличьи Рога Ростовской области.
Он всегда стремился к познанию и уже в третьем классе заслужил почётное звание «Герой библиотеки». К восемнадцати годам он окончил шесть факультетов трёх педагогических институтов (в городе были только такие институты). И уже тогда был настолько умным, что его не понимали даже ближайшие соратники.
Не теряя времени, Григорий подготовил и триумфально защитил кандидатскую диссертацию на тему «Украинские мотивы в японской философии». И стал преподавать на младших курсах. К сожалению, наступили 1990-е. Преподавать можно было по-прежнему, но зарплата за это больше не полагалась. Алебастр уехал из родного города и начал карьеру в частном бизнесе.