— Золотоискатель! — захохотал Чибисов.
— Ну что, Борода, нашел? — со злостью спросил Демин: он уже многое понял в этой темной истории с последней избой.
Бородачев воровато отвел глаза:
— Шапку я потерял, не видели, братцы? Все там обшарил, искавши.
— Шапку он там потерял, — проворчал Петухов. — Он там ворон в небе считал, шапка свалилась.
Словно не слыша старика, Бородачев сапогом поддел в снегу медный змеевик.
— Эх, прораб, лишил ты нас радости жизни. — Он зло усмехнулся. — Придется мотаться за выпивкой в леспромхоз.
А Петухов, распалясь, закричал:
— В кумовья лез, защитник! Прикинулся! Думал, на след тебя выведу? Выкуси!
Бородачев бешено сжал скулы:
— Топай отсюда, старый хрыч!
— Выкуси, пес! Не вышло!
Демин взял старика за плечо:
— Шел бы ты в барак, Петухов.
— И ты мне ответишь! По закону. Прокурору буду писать!
— Пиши, жалуйся! — насмешливо крикнул Чибисов. — Считай, скупой рыцарь, свои червонцы, успокаивай себе нервы.
— Свои посчитай, босяк!
Голоса их заглушил грохот бульдозера, который шел к бывшей петуховской избе.
Когда бульдозер остановился, из кабины выпрыгнул Митя Грач.
— Ай, ай! — притворно ужаснулся он. — Разделали Егора, как бог черепаху.
Чибисов засмеялся:
— Митя, ищи, тут у Петухова кубышка с золотом.
— А что, бывает, — полусерьезно сказал Грач. — Вот, рассказывают, умерла одна нищая, а у нее в матраце целый миллион.
— Заткнись! — заорал Бородачев и швырнул окурок в снег.
Болтливый Митя Грач вдруг смолк, съежился и полез обратно в кабину.
— А ну, давай! — крикнул ему прораб. — Давай, Грач!
Мотор взревел, гусеницы подмяли оголенный куст рябины. Пригнувшись к стеклу, Грач с ходу врезал нож под уцелевший нижний венец. Бревна трещали, и, напрягаясь, бульдозер дыбился и скреб траками по мерзлой земле.
Развалины избы снова заволокло клубами сухой, лежалой пыли…
А к вечеру это петуховское золото и впрямь сыпалось на стол тонкой струйкой песка и самородков-горошин. Лишь один тускло-медный, тяжелый камешек был величиной с вишню, и Демин взвесил его на ладони и поскоблил ножом. На мягком металле блеснула ярко-желтая полоса и сразу стала тускнеть, запотевая с мороза.
Демин вытряхнул последние золотые песчинки из кожаного мешочка, который Ромка нашел в глыбах земли на стройплощадке.
Золото горсткой лежало на артельном столе у керосиновой лампы. И все толпились вокруг стола, рассматривая самородки и удивляясь, какие они неказистые с виду — просто тяжелые камешки с металлическим отливом, до округлости обкатанные в таежных ручьях.
И от этих желтоватых камешков ни у кого руки не дрожали. Хотя, по всем книжным источникам — по «Острову сокровищ» или по «Угрюм-реке», — у человека при виде живого золота должна непременно начаться трясучая золотая лихорадка.
— Подумаешь! — фыркнул Ромка, поправив на носу очки. — А вот видел кто из вас настоящий уран? Или плутоний?
Чибисов засмеялся:
— Какой любознательный юноша! Может, тебе интересно еще знать, свистит ли атомная бомба, когда падает?
— А что? — серьезно сказал Ромка. — По всем законам физики она должна свистеть.
— Типун тебе на язык! — рассердился Самохин, сгребая самородки в кучку.
— Я же теоретически, — упрямо сказал Ромка.
— Теоретик! — засмеялся Демин. — Кстати, когда у тебя экзамены?
— В августе. Трудовой стаж я заработал. Поеду в Новосибирск, к академику Соболеву. Там такой конкурс!
— Не боись, — подмигнул ему Чибисов. — С мешком золота примут вне конкурса. Только заикнись о своей находке.
— Да это не мое! — обиделся Ромка. — Это Петухов спрятал.
Стоявший у стола Бородачев с издевкой сказал старику Петухову, который молча сидел в углу:
— Жмот! Все дурачка из себя строил.
Егор Петухов не ответил, не шевельнулся. С прилипшим к губе окурком он так и застыл на своем сундуке и, не мигая, издали ощупывал глазами каждую горошину на столе. Оцепенело смотрел он, как прораб ссыпает самородки обратно в мешочек и по-хозяйски стряхивает с газеты каждую золотую пылинку.
— Хватит, ребята, полюбовались. — Демин затянул тяжелый мешочек. — Составим протокол и сдадим в милицию. — А если это твое, — сказал он Петухову, — напиши заявление. В милиции разберутся.
— Пиши, Егор! — насмешливо крикнул Грач. — Они там быстро с тобой разберутся.
— Силен, прораб, — ухмыльнулся Бородачев. — На бога берет.
Тот не понял, над чем они потешаются.