Джоэль думал о том, как очутился здесь. Сперва Кристофер бегал за ним, потом уже сам Кристофер удирал от Калле, потом они с Калле носились за Кристофером, пока тот не выдохся и не вернулся к Сэму с Томасом.
Потом Джоэль вспомнил, как где-то посеял одну из своих незавязанных кроссовок, как Калле нашёл её и как ему пришлось бегать ещё и за Калле. Как он догнал его, повалил и отобрал обратно свою кроссовку.
(Джоэль не знал, что Калле остался, потому что появилась Молли.)
Он вспоминал, как они передавали друг другу бутылку, и каким отвратительным оказалось это пойло на вкус, и как они ржали друг над другом, над своими исказившимися от этой мерзости лицами. И как, когда бутылка опустела, Калле кинул её с обрыва и она улетела в море.
При мысли о банановом ликёре желудок совершил кульбит, и Джоэль решил попытаться ползком преодолеть последние метры, отделявшие его от дуба. Сама идея о том, чтобы постараться принять вертикальное положение, выглядела немыслимой, а вот ползти оказалось на удивление легко и просто. По мере приближения к дубу следов старой рвоты становилось всё больше и больше; земля вокруг была просто заминирована ими, но Джоэлю удалось, ни во что не вляпавшись, миновать их все, и, добравшись до ствола, он намертво вцепился в него руками и попытался встать. Но, даже приняв стоячее положение, он побоялся разжать руки, чтобы опять не грохнуться.
«Вот стою я тут и дерево обнимаю», – подумал он и рассмеялся. Тут его начало рвать и рвало до тех пор, пока желудок окончательно не опустел.
Отдышавшись, Джоэль оттолкнулся рукой от дерева и, сделав семь шагов назад, опять лёг спиной на землю. Он поводил вокруг рукой. Трава была сухой. Никаких мин не наблюдалось. Теперь он чувствовал себя гораздо лучше.
Вот только надо ненадолго закрыть глаза.
– Ну что, лежим и грустим?
Джоэлю удалось открыть глаза ровно настолько, чтобы увидеть склонённого над ним Калле. Вид у друга был скорее весёлым, чем обеспокоенным. Джоэль попытался ответить, но с губ сорвался лишь стон. Впрочем, он и сам не знал, что собирался сказать.
– Совсем пьяный, да? – рассмеялся Калле (который был пьян не меньше его), и Джоэль не смог удержаться от улыбки, но тут его замутило, и ему пришлось закрыть глаза. Поэтому он не заметил, как по лицу Калле будто тучка пробежала – секунда, и всё исчезло.
Калле лёг на траву рядом с ним.
– Что ты делаешь? – спросил Джоэль, не открывая глаз. Так было легче разговаривать: из отдельных слов, вихрем кружащихся в голове, можно было выстраивать целые фразы и составлять из них вполне понятные предложения.
– Мне тоже грустно, – ответил Калле.
– Это на тебя не похоже.
– Нет, правда. Мне чертовски грустно. Посмотри на меня.
– Потом…
– Не-е-ет, сейчас! Посмотри! Посмотри-посмотри-посмотри-посмотри…
Джоэль посмотрел.
– Видишь, мне жутко тоскливо, – ухмыльнулся Калле.
Джоэль закрыл глаза.
– А ты знаешь, что на рвоте лежишь?
Калле подскочил и принялся осматривать свою одежду, но, увидав улыбку Джоэля, сразу понял, что тот его разыграл. Он снова улёгся.
– Эй, – позвал Калле и ткнул Джоэля в бок. – Эй!
Джоэль разлепил глаза.
– Что?
– А, ничего.
Джоэль зажмурился, но блаженный покой длился недолго. Палец Калле снова уткнулся ему в рёбра.
– Эй!
– ЧТО?!
Калле хихикнул.
– Ничего.
Джоэль посмотрел на звёзды и попытался придумать что-нибудь умное, что смогло бы отвлечь Калле от нового захода по кругу из «эй – что – ничего».
– Хочешь услышать кое о чём подозрительном? – спросил он.
– Всегда готов.
– Знаешь, дом напротив моего… Заброшенный Дом…
– А что с ним?
– Там сегодня кое-кто был.
– Да ну! Снаружи?
– Нет, этот кто-то вошёл внутрь. У него были ключи.
– И кто же это?
Джоэль пожал плечами.
– Этот он-она-оно всё ещё внутри? – спросил Калле.
– Я видел, как он вошёл внутрь, но пропустил момент, как он вышел оттуда.
– Он, – эхом откликнулся Калле. Значит, это был мужчина. – И как он выглядел?
Джоэль попробовал вспомнить, но, к своему собственному удивлению, понял, что у него ничего не выходит.
Калле выглядел разочарованным.
– Ты же сказал, что видел его.
– Да, но…
– Дружище, ты что, совсем пьяный?
Джоэль был пьян, но чувствовал, что не может вспомнить мужчину из «фиата» не по этой причине. Тут было замешано что-то ещё.