К удивлению Сергея, Кира начала перечислять не только названия известных групп, но и названия их убойных хитов. По-английски, правильно...
– И со своим возрастом, Сергей Анатольевич, не кокетничайте: мужчине к лицу любой возраст, если женщина видит в нём мужчину без трёх «х»: хамства, холуйства и … и на выбор.
– Да, Кира, умыли Вы меня. Я просто восхищён Вами.
– Пусть и английский язык Вас не удивляет: у меня в активе ещё французский и итальянский... немного, – Кира остановилась, перевела дух и уже спокойнее продолжала:
– Это моя неожиданная способность к иностранным языкам вкупе с журналистским образованием оказалась спасательным кругом после развода. Случайно, по просьбе одной знакомой я помогла ей с переводом какой-то статьи. Получилось удачно, появились заказы. Сейчас тружусь референтом в фирме, филиале крупной международной корпорации. Парфюм, гигиена...
– Я слышу в Вашем голосе нотки неудовлетворённости. Кира, Вы успешная женщина, как это, make yourself, сын – сколько ему, десять? одиннадцать? – хорошие отношения с родителями. В чём дело? Боюсь спросить конкретнее...
– Вы угадали... Хотя всё лежит на поверхности... Давайте я сварю нам по чашечке кофе?
Они перешли в кухню. Кира где-то щёлкнула выключателем, и низко висящий на столом плетёный абажур высветил круг, словно этим ограничил тему беседы.
Кофе заструил свой аромат из чашек, что стояли рядом, совсем близко, и дымки , переплетаясь в причудливом танце, уносились под абажур.
После продолжительной паузы, настойчивее оказалась Кира:
– Так есть ли муж? Тот, о котором неудобно говорить в автомобиле?
– Сдаюсь. Расскажу.
И он рассказал, не упоминая имён, несколько эпизодов давней истории, довольно скупо, вдруг понимая, что эта скупость не только для того, чтобы пощадить чувства мотивированной слушательницы, а от того, что это и есть точное определение взаимоотношений, его и Наталии.
Услышанное для Киры стало неприятным открытием: она была готова к рассказу, пусть о бурном, но скоротечном романе, заранее всё великодушно прощая, но чтобы эти неестественные отношения длились десятилетиями...
– Простите, Сергей Анатольевич, Вы дурак. Женщина Вас не любит. Возможно, она думает иначе, но, точно хочет, чтобы и Вы так думали. В своей причастности к Вашей... преданности, она видит, как бы противовес, прочным, но не совсем искренним отношениям в семье. Мне жаль эту женщину– её разум не в ладу с сердцем.
– Так всё-таки в её сердце любовь есть.
– Не обольщайтесь – любви не пристало выбирать.
«Какая я правильная и категоричная! А что было бы со мной и c кем бы я была сейчас, не заболей мама. Однако, соперница очень серьёзна, если Сергей до сих пор в неё влюблён, словно юноша, а она ведь далеко не девочка. Надо как-то познакомиться», – подумала Кира и произнесла вслух:
– Шаткий мир может внезапно рухнуть и не факт, что Ваша знакомая исправит давнюю ошибку. Судя по Вашим словам, у неё дети, даже внуки... А если они не поймут, осудят? Вот возьмите хотя бы меня...
Кира поняла двусмысленность фразы и быстро продолжила:
– Я кое-что знаю про свою маму. И очень не одобряю...
27
Сергей поднимался на антресольный этаж. Он чувствовал на себе взгляд, но только подойдя к дверям маленькой комнатки, он облокотился на перила и пропел вниз: «Спать, спать, по палатам... »
Кира молча ушла в одну из смежных с гостиной спален, плотно закрыв за собой дверь.
Сергей вошёл в комнату её сына. Печная труба являлась частью стены, и здесь было достаточно тепло. Но масляный обогреватель тоже был включен. Спасибо за заботу, девочка.
Сергей сел за письменный стол, поигрался с настольной лампой, то включая, то выключая её, оставил гореть. В комнате также обнаружился невысокий шкаф с картонной коробкой наверху, через разорванный край которой были видны старые игрушки, больше не востребованные повзрослевшим мальчиком, но заботливо протёртые от пыли мамой или бабушкой. Увлечения сегодняшнего дня выдавали книги о приключениях хоббитов, в одной из которых закладкой служила сложенная вчетверо страница из мужского журнала, да плакат на стене с пацанами в мешковатых джинсах. Под плакатом свежеперестеленная кровать настойчиво звала лечь и уснуть, оставляя позади трудный день.