У Наталии сдали нервы: она закрылась покрасневшими руками, закричала в них, и сорванным голосом, глотая чёрные слёзы, стала кого-то звать, что-то просить; потом сжала кулаки, сложила их крестом на груди и... впала в ступор. Она перестала цепляться за надежду спасти внука, дочь, будущую жизнь, перестала хотеть жить. Не для кого.
Время потекло мимо Наталии, и она уже не замечала, что огонь покончил с баней, и не насытившись, перекинулся на хозблок, подбирался к времянке. Какое ей до этого дело? Суета.
На самом краешке сознания, связанная с действительностью лишь тоненькой ниточкой биения своего сердца, Наташе послышался колокольчик детского голоса: «Мама, бабушка» – звал он.
«Как хорошо, это станет в моей жизни последним утешением».
Но голос продолжал звучать, всё настойчивее, громче, и вдруг ворвался в уши вместе с воем ветра и пламени:
– Мама! Бабушка!
Со стороны, не охваченной пожаром, к ней бежал Алёшка. Весь в саже, в земле, он был похож на маленького чертёнка, к тому же странновато одетого: на ногах, не по размеру, взрослые, литой резины сапоги; мужские сатиновые «семейные» трусы; не застёгнутая кожаная жилетка и войлочная банная «будёновка» на голове.
Наталия вся потянулась к внуку, но как только он оказался рядом, резко остановила его вытянутой рукой.
– Стой, не подходи! Алёша, я прошу... Не смотри... Иди в дом...
Она ползала на коленях вокруг неподвижной Киры, отгораживая её от непонимающего взгляда мальчика, одновременно пытаясь прикрыть лицо и ноги дочери полусгоревшими шерстяными тряпками.
Послышался голос:
– Алексей пропусти... Я посмотрю...
Сергей присел на корточки возле Киры, наклонился над ней, осторожно приподнял ей веко, стал внимательно всматриваться в зрачок, приложил палец к шейной артерии. При этом он успел встретиться взглядом с Наталией, молча спрашивая её:
« У Киры?... Да...» – был ответ.
Сергей обернулся к парню:
– Алексей, иди в дом. С твоей мамой всё будет хорошо. Обещаю...Ну, давай, герой...
И Алёша, не переставая смотреть на лежащую на земле мать, послушно попятился к дому.
– Она жива, и срочно в больницу! Я отвезу... Наташа, включайся! Неси одеяло и две таблетки... анальгина, что ли...
– Серёжа... мне нужно....ты...
– Да, конечно, я пока заведусь.
Сергей, охая, побежал было к машине, когда Наталия, только что заметившая, что он одет не менее странно, чем Алёшка: в банные шлёпки, в «бермуды», с аляповатым пальмовым узором, в выцветшую стройотрядовскую курточку с нашивками «Радар-76», «77» – вдогонку спросила:
– А ты что так вырядился? – Тяжелая атмосфера требовала разрядки.
Сергей остановился, повернувшись в пол оборота, развёл руки в стороны.
– Так это... после баньки оделся... на скорую руку.
– Так ты был там? – это прозвучало серьёзно.
– Александр пригласил, да встреча вышла слишком горячей.
И побежал дальше.
«Если бы не эта канавка под банькой... Только-только успели ноги унести».
…Киру, завёрнутую в тёплое одеяло, положили на заднее сидение. Сергей сел за руль.
– Как же ты поведёшь? – Наталия с ужасом смотрела на его пузырящиеся ладони. – Может ещё таблетку?
– Не надо, я же в больницу еду... А вы, – Сергей смотрел на пылающую времянку, – держитесь по дальше от дома, на всякий случай. Ветер-собака. Идите лучше ко мне... Там не заперто.
21
«Как? Что? Почему? Это всё после... Сейчас главное – это Кира. Хреновый я доктор, но до больницы – довезу...»