– А! Первой никогда и не было, вторая – это номер.
– Понятно...
Сергей сидел с растопыренными пальцами левой руки, запястьем которой он придерживая колыхающуюся Киру; пальцами правой пытался отвинтить пластмассовую крышечку с горлышка, найденной в кармане спинки сидения, бутылки с водой. Он сквозь свои «бермуды» чувствовал влажный жар, исходивший от лица Киры, покрытого рваными пятнами и каплями испарины, блестевшими в свете редких фонарей, проносящихся мимо, и хотел хоть как-то облегчить её страдание.
– С-с-с а-а-а... жжётся, чёрт... – Сергею удалось набрать в лодочку ладони немного воды и он стал аккуратно гасить жар её струйкой. Потом ещё раз, ещё.. Кира никак не реагировала, продолжая лежать на боку с закрытыми глазами и выдавая своё дыхание коротким выдохом полуоткрытого рта. Сергею нестерпимо захотелось коснуться губами её впалой щёки, но нагнуться, не потревожив Киру, было невозможно, и он лишь погладил её да убрал прядь прилипших мокрых волос за ухо.
– Кира, не подведи нас, – едва слышно сказал Сергей, тряхнул по-лошадиному головой и гораздо громче обратился к водиле:
– Инспектор, ты извини... я там... наговорил...
– И ты...– ответил тот. – Плановое хозяйство... понимаешь... – и басовито запел, как бы не в тему, – Всё выше, выше и выше...
Неожиданно проснулась рация. Что говорил шипящий голос, на каком языке было не разобрать, но привычное ухо старлея в переводе не нуждалось:
– Пришло подтверждение, к вам в садоводство выехала бригада пожарных. Соседи вызвали... Сложно там что-то, но они справятся, потушат.
– Потушат, только что останется после... Всё равно, спасибо... А как твоё имя-отчество?
– Желялетдин Садригалимович.
– Запомню...
– И я запомню, – подала слабый голос Кира.
22
…Место было странное. На него словно надвинули фильтр, и всё вокруг: приглушённый свет, низкое плоское небо, далёкий горизонт – всё было скучным, серо-свинцовым. Привычных четырёх сторон не было: мир-плюмбум был пугающе одинаков во всех направлениях: бесцветен и пуст – куда ни повернись всё та же равнина, плывущие за спину облака и ощущение единственно возможной дороги.
Кира долго не решалась сделать первый шаг. Впрочем, «долго» было не с чем сравнить: время не имело привычного течения. Возможно, его вообще не было. А были травы, высокие в пояс, гибкие и шелковистые в прикосновении, но пугающие глаза своей металлической фактурой. Они колыхались без ветра и плавно расступались, показывая путь, и Кира следовала ему, не видя, но зная, что за ней растения распрямляли и смыкали послушные стебли.
Идти сквозь пластичную траву можно было бесконечно, настолько бескрайней казалась равнина. Но кто-то решил иначе, и открылась река.
Испаряя над поверхностью плотный туман, река текла. Именно текла, справа налево, сплошным ровным потоком, одинаково лениво и у самых босых ног Киры, и в середине русла, и у противоположного неожиданно высокого берега. Она скорее походила на бесконечную ленту конвейера, чем на реку, но Кира точно знала, что это река и что ей необходимо переправиться. Переправы не было ни с правой стороны, где неизвестно откуда выползала металлоподобная масса воды, ни, тем более, с левой: там, рядом совсем, расходясь к разным горизонтам, мир до основания своего раскололся надвое. Река в этом месте кончалась, плавной дугой перегибалась через край обрыва и с механическим скрежетом срывалась без малейших брызг вниз, навстречу невидимому пламени. Только багровые всполохи на стенах бездонной пропасти и на нижней кромке тумана выдавали его присутствие, да запах разогретого металла висел в неподвижном воздухе.
Отчаяние и страх охватил Киру: ей нельзя долго здесь, ей надо на тот высокий берег.
Поведение реки неуловимо изменилось. То ли она ускорила своё течение, то ли поток понёс что-то невидимое к обрыву. Но Кира чувствовала, что изменения связаны с ней, с её появлением у низкого берега. Она выбрала какую-то точку на водной поверхности и глазами проводила её до водопада, а когда та сорвалась, испытала щемящую тоску невосполнимой потери, будто кусочек её самой летит сейчас в огненную пропасть. Чувство потерь нарастало, и к нему стали примешиваться совсем невероятные ощущения и видения.