Но Сергея, впервые после пожара смотревшего на участок, поразило – как общий признак произошедшей катастрофы, как потерю устоявшегося образа жизни, но и как упрямое желание продолжать жить – бетонное крыльцо, потерявшее всю свою деревянную красоту, уже не приводящее ни к какой двери, повисшее в воздухе, словно одинокий трап самолёта. А перед ним... перед ним всё ещё лежащий резиновый коврик.
Итак, было ранее утро, и Наташа с Сергеем, утомлённые перетаскиванием спасённого имущества с дороги на его участок, сидели в беседке, совсем рядом, укрываясь от свежего ветерка одним стареньким одеялом. Хотелось есть, ещё больше хотелось спать, но лечь втроём на кровать в кунге было проблематично и они... просто стеснялись Алёшки, а он, неугомонный, всё ещё бродил по пепелищу в поисках мало-мальски ценного и нужного и, найдя что-то, относил на новое место.
– Алёша, будь осторожнее, береги ноги... С чего же начать?.. Когда вы уехали, я долго не могла прийти в чувство: сидела прямо на земле и слушала рассказ Алёши, постоянно принимаясь его обнимать, целовать и, боясь отпустить от себя. Просто чудо... Просто чудо, – повторила Наташа, глядя на распоротые и скреплённые булавками рукава рубашки Сергея, и немного помолчав, продолжила:
– Я никак не могла понять одного: а где Александр? Ведь получалось, что он вышел из бани, вернее, из парной, до пожара. Куда он делся? Что делал? У нас беда, и он не мог быть в стороне... Так я думала, раздражённо, недобро, всё больше заводя себя. Как ни странно это пошло на пользу: жажда активного сопротивления, назло, наперекор, вселилась в меня. Во время, надо сказать... Прибежавшие соседи криками, жестами показывали на загоревшуюся крышу дома. Тушить её бесполезно – высоко, да и не чем. Вот и стали мы, как одержимые вытаскивать вещи. Суета, толкотня, неразбериха... Сначала брали то, что ценным казалось, а потом, когда заполыхал чердак, хватали всё, что попадалось под руку, бросали с крыльца на землю, выкидывали в окна...
Выяснилось, что никто не вызывал пожарных: соседи думали, что мы не дураки, я у меня телефона... сам знаешь.
Короче, когда приехала одна машина, уже и первый этаж, и крыльцо... Всех оттеснили в сторонку. Стою, смотрю, почему то с ковшиком в руках, как вода хлещет, дерево шипит и паром всё заволокло. И ощущение, что не мой дом горит, а кино крутится, и... весело как-то. Наверно, моё перевозбуждённое состояние другим заметно стало, потому как ко мне подошла медсестра (а я и не знала, что медики тоже приехали) и ловко так ваткой по руке махнула и сразу укольчик. Перед глазами всё поплыло: пена медленно вываливается из ведра со шлангом, пожарные по колено в ней ходят, навес крыльца подломился и оседает, близкое Алёшкино лицо...
Без сознания я была минут десять. Открываю глаза: лежу на твоей кровати, рядом Алёша, врач на табуретке и что-то пишет, на столе баул с лекарствами... Мне полегчало, а дому – нет. Сначала в небо взметнулось синее пламя и сразу всех оглушил резкий плотный звук – взорвался газовый баллон. Соседи говорят, осколки пулями свистели. Люди не пострадали, а что до пары стёкол... Дом наш не разлетелся в щепки, он сложился вовнутрь, вокруг печной трубы. «Хорошо, что баллон был почти пуст, я ещё с вечера переживала за блинчики» – подумалось мне.
Приехала подмога, только напрасно: пожар уже ослабевал, и картина становилась всё печальнее и приближалась к той, что сейчас у нас перед глазами.
– А полиция когда появилась?
– О, она появилась в этой кутерьме очень вовремя.
Неожиданно сразу несколько голосов закричали: « Вон он, вон!.. Держите его!... Сто-ой!»
Мы выскочили на наружу и стали смотреть в сторону, куда показывали люди: там был хорошо виден наш загоревшийся кроссовер, а от него, вниз по склону, вдоль границы твоего участка, убегал какой-то человек. Я пыталась одновременно следить, и как пожарные совсем не торопились тушить машину, и за событиями на дороге. Всё развивалось очень быстро: машина вспыхнула, словно факел, а человек благополучно пробежал мимо скорой помощи, мимо второго Камаза, но вдруг с налёту ударился об открывшуюся дверь штабной Газельки, которую распахнул сообразительный водитель. Человек упал, кубарем покатился, даже быстрее, чем бежал, под гору, вскочил, но убегать вниз не решился: его высветили фары приближающегося полицейского автомобиля. Человек заметался вперёд назад, потом прыгнул в кусты и скрылся в лесополосе. А водитель скорой, какой-то начальник из пожарных, сосед Паша и два-три полицейских помчались за ним.