– Наталия Ивановна, хорошо, что Вы здесь. Я хотел уже послать за Вами. Вот задержанный желает поговорить с Вами.
– А кто это?– спросила я.
– А чёрт его знает. Молчит. Может Вам скажет. Поговорите, я отойду.
– Не бойтесь, Наталия Ивановна, я не опасен. Помните?– сказал длинный.
Я как услышала это – обомлела. Это же Бон! Дмитрий Бондаренко!
25
Сергею это имя ничего не говорило.
– Бон? Кто такой Бон?
– Да в общем-то никто. Так, парень одной предприимчивой стервы. Его нахождение здесь было неуместно и неоправданно никакими обстоятельствами, хотя не он лично вызывал у меня тошнотворную брезгливость, а связанные с ним люди и события. Увидеть его, это как увидеть кровь на зубной щётке: неприятное недоумение от того, что делаешь всё вроде как положено, а визит к стоматологу неизбежен...
Что же ему от меня надо? О чём желает проинформировать?
– Я помню, что Ваше первое появление принесло моей семье беду. Что на этот раз? Чем Вам кроссовер не угодил?
– Кроссовер? Это мелочь. Так, визуальный эффект, выплеск самоутверждения.
– Значит, и остальное тоже Вы?
– Заблуждаетесь, Наталия Ивановна... К остальному я непричастен.
Знаешь, Серёжа, я совсем не собиралась строить из себя очередную мисс Марпл, но этот самонадеянный длинномерок сразу выдал себя с головой.
–Чтобы категорично утверждать о своей непричастности, надо точно знать к чему Вы непричастны. Логично, господин программист?
Он не смутился, отступил на заранее приготовленные позиции, однако, стал говорить медленно, обдумывая каждое слово:
– Логично на бумаге, да забыли про канавы... Я хочу сказать, что они, – Бон кивнул в сторону фуражек,– ничего не докажут... Ну поджёг машину – мелкое хулиганство... Пистолет при мне – нашёл, конечно, нёс сдавать... В палатке жил – не криминал... Сумасшедшего случайно убил – так это самооборона, он с ножом на меня попёр... А... и всё. Я чист.
Он торжествующе замолчал, а я чувствовала: нет, не всё, далеко не всё. Казалось, этот Бон выполнил какую-то миссию и выполнил успешно. Найти бы у него ту, самую больную мозоль и... всё узнать.
– Чист, как из бани? Бон, мне Александр Павлович сказал...
– Он жив?!
Я попала в солнечное сплетение, но и мне было плохо: манипулировать ушедшим человеком неэтично. Пусть Саша меня простит.
– Вам вредит излишняя эмоциональность, юноша...
Он колебался, правда, недолго. Ему захотелось говорить, да он и так бы сказал без лишних психологических этюдов.
– Хорошо, я расскажу... только Вам, Наталия Ивановна... Вы правильно догадались: моя цель – Ваш муж. Я тщательно готовился, выслеживал, терпеливо ждал случая. Три дня здесь, в засаде что ли... Мальчишество. А вчера вечером меня застукал какой-то неадекват. Он ругался и кричал что-то про Вашу семью, про дочку Вашу, решив, что я её хахаль и что меня, вместе с кем-то двоими, он зараз кончит. Бред полный... Но про нож, это правда... Мужик напал первым, был случайный выстрел, борьба за пистолет... Мне удалось завладеть им и я второй пулей... убил. Мне стало страшно, просто очень. Это совсем не то, что попасть крашенным шариком в человека. Там адреналин, здесь – блевотина... Я бегал по лесу, сколько не помню, но вернулся, потому что я не... юноша и хотел доделать начатое. Увидел, что Ваш муж стал топить баню, а у этого... ну, у мужика, в сумке была канистра с бензином, на хрена, спрашивается... Решение пришло само собой, даже символично... Но мне не довелось сделать всё точно... Он поскользнулся, возможно, испугался меня и убился. Не скрою, я был разочарован. Облил его, стены и поджёг.
Я была готова наброситься с кулаками на подонка:
– А ты не подумал, что там могли находиться ещё люди? Дети?