«Я буду в зеленой с черным жокейской шапочке, и у меня темные волосы, – написала она Полу Стиллмену, – так что тот, кого вы пошлете на станцию, без труда меня узнает!»
Ее жокейская шапочка была лихо сдвинута на один глаз, но ей не предоставилась возможность продемонстрировать себя, поскольку группа гораздо более крупных людей поволокла ее за собой помимо ее воли к ближайшему выходу, и ей пришлось пробиваться сквозь них. При этом она сама и ее чемоданы зацепились за парочку типов офисного вида в котелках, проявлявших излишнюю дружелюбность, а потом за даму, тащившую за собой собаку на поводке, при этом ни та ни другая вовсе не выказали расположения к офисным типам. Наконец, небрежная рука просто сбила шапочку с головы Марни.
– Я никогда!.. – Ее зеленые глаза сверкали раздражением. Она наклонилась за шапочкой, но ловкая мужская рука уже подхватила ее с земли.
– Зеленая с черным жокейская шапочка и темные волосы, – проговорил слегка скрипучий голос, растягивая слова, и Марни обнаружила, что глядит в насмешливые серые глаза – очень светлые, почти серебристые глаза на лице, которое мгновенно поразило ее сочетанием жесткости и чувства юмора, привлекательности и уродливости. Посередине подбородка у мужчины была самая глубокая ямочка из всех, какие видела Марни, а косые темные брови и волосы неожиданно смягчали эти светящиеся глаза. – Вы Марни Лестер, вне всякого сомнения, – сказал он, натянув шапочку ей на голову, и властным движением выхватил чемоданы.
– Одну минуточку! – Марни судорожно вцепилась в ручки чемоданов. – Вы имеете отношение к клинике Стиллмена?
– Еще какое! – Его губы изогнулись в насмешке. – Я Пол Стиллмен.
– Ох!
– Ох? – Он ехидно передразнил ее изумленный возглас. – А что, вы ожидали увидеть какого-нибудь невероятно солидного типа с заснеженными висками?
Марни медленно покачала головой и подумала о той истории с охотой на лис, которую Дэйзи Кортфилд рассказала за вчерашним ужином. Пол Стиллмен соответствовал этому рассказу полностью, начиная с темноволосой головы (без каких-либо признаков седины) до блеска безукоризненно начищенных ботинок. Она просто не ожидала, что ее работодатель лично приедет ее встречать.
– Вы писали, что пришлете встретить меня кого-нибудь из персонала клиники, мистер Стиллмен, – объяснила она. – Вот почему я удивлена.
– Мне пришлось поехать в Вест-Энд, так что я решил, что лично встречу свою новую секретаршу. Поправьте вашу нелепую шапчонку, иначе нас не пустят в «Дорчестер». Мы там позавтракаем.
Марни торопясь почти бежала за высокой фигурой доктора. Ленч в «Дорчестере»! Она возбужденно улыбнулась Полу Стиллмену, когда он открыл перед ней дверцу черного «бентли». Солнце сияло на хромированной отделке машины и заливало светом проносившиеся мимо с ревом красные автобусы. Городской смог щекотал ноздри Марни, только что приехавшей из деревни, а ее сердце очень быстро билось.
Пол Стиллмен стоял возле своей машины, наблюдая за ней, и ему пришло в голову, что она немногим отличается от маленькой девочки, завороженной зрелищем яркой витрины магазина. Он слегка нахмурился. Мисс Гринхем заверила его, что Марни Лестер была сообразительной, не кокетливой девицей и великолепной стенографисткой, определенно не из тех, которые, освоив работу в клинике, решат потом уволиться и побыстрее выйти замуж за парня, с которым виделись несколько раз на танцах. Он надеялся, что мисс Гринхем права, но у него все же были сомнения. Девушка была необыкновенно привлекательна, а один из сотрудников клиники был весьма неравнодушен к привлекательным особам женского пола, в особенности молоденьким, только что из деревни и все еще покрытым росой невинности.
Марни догадалась, что ее работодатель ждет, когда она сядет в машину, и, скользнув на свое место, девушка виновато улыбнулась ему. Он сел рядом с ней, длинноногий, но не неуклюжий, и не произнес ни слова, пока они не выехали с оживленной трассы вблизи станции. Потом обратился к ней по имени с непринужденностью человека, которого никогда в жизни не тревожили условности.
– Итак, это ваша первая работа, Марни? – спросил он. – Мисс Гринхем говорила мне, что рекомендовала мне вас особенно для клиники, потому что, как ей кажется, вы не будете слишком счастливы заниматься рутиной обычной конторы с девяти до пяти тридцати. Ну, моя рутина не столь ортодоксальна, и именно поэтому я предлагаю вам жить в клинике, как и моя прежняя секретарша. Если я бываю чересчур занят каким-то сложным случаем в течение дня, вам придется стенографировать письма вечером. Но все не так страшно, как может показаться. – Он улыбнулся ей немного по-мальчишески, показав ровные зубы. – У вас будет свободное время днем, чтобы позагорать в Риджентс-парке. Или сходить в гости к обезьянам в зоопарк. Но повторяю, что мне, вероятно, понадобится большая часть ваших вечеров, так что надеюсь, у вас нет в Лондоне молодого человека, с которым вам хотелось бы поразвлечься.
– Нет, у меня нет молодого человека. – Она нетерпеливо качнула головой, и локон блестящих волос затанцевал на ее щеке. – Мисс Гринхем говорила мне, что из-за характера работы в клинике порядки у вас необычны по необходимости, но я ничего не имею против. – Она посмотрела на его руки, лежавшие на руле, тонкие, но сильные, с великолепно ухоженным ногтями. – Вы специализируетесь на определенных заболеваниях, мистер Стиллмен?
– Позвоночник – мой конек. – Потом он слегка нахмурился. – Кстати, сейчас у меня в клинике есть случай, занимающий большую часть времени, – молоденькая дочка атташе французского посольства, Надя Жюстен. Она занималась балетом, но примерно два года назад упала со сцены во время исполнения «Серебряной голубки», этой прелестной вещицы Риччи, и сильно повредила позвоночник. Бедняжку лечило бог знает какое количество специалистов, и теперь отец прислал ее ко мне. Именно с ее отцом я и приезжал повидаться в Вест-Энд… – В этот момент он замолчал и остановился перед впечатляющим фасадом отеля «Дорчестер».
Элегантно одетый швейцар открыл дверцу машины. Марни и Пол Стиллмен вошли в коктейль-холл отеля, и доктор немедленно огляделся, словно ища кого-то.
Марни уставилась на высокую девушку, которая грациозно соскользнула с табурета у стойки бара и направилась к ним. За собой, словно собачку на поводке, она тащила норковый палантин, а ее кремовое платье из шерстяного букле облегало самую изысканную фигуру из виденных Марни за всю ее жизнь. У нее были мелкие черты лица, матовая кожа напоминала белые лепестки магнолии, глаза играли всеми оттенками талой воды, их раскосая миндалевидность придавала лицу восточную загадочность. Великолепно уложенные темные волосы изящно облегали красивой формы голову. Каблучки ее крошечных туфелек были так высоки, что казалось, будто она идет по полу на цыпочках.
– Пол! Ми-и-илый! – Девушка закинула руки на шею Пола Стиллмена и поцеловала его в губы, совершенно не обращая внимания ни на Марни, ни на кого бы то ни было. – Животное, ты заставил ждать себя десять минут, – ласково сообщила она. – Я ни минуты не стала бы дожидаться никакого другого мужчины, ты знаешь это?
– Не могу не знать, Илена, ты мне это достаточно часто повторяешь. – Он усмехнулся, потом вытащил вперед Марни. – Вот эту молодую особу ты должна винить за десятиминутное ожидание, дорогая. Марни, познакомьтесь с Иленой Жюстен. В машине я рассказывал вам о ее кузине.
Марни протянула руку изысканной француженке, но Илена холодно проигнорировала ее.
– Твоя новая секретарша, Пол? – Ее миндалевидные глаза скользнули по лицу девушки и улыбнулись, заметив покрасневший кончик носа Марни. С видом собственницы она подхватила Пола за руку. – Ми-и-илый, у меня просто живот ввалился, пойдем скорее и что-нибудь съедим. – Она надула алые губки. – Я хочу трюфелей, кусочек цыпленка и тушеного сельдерея.
– Илена, мне кажется, что еда – это то единственное, о чем ты думаешь с истинным интересом, – протянул он.