Глава 2
Да, это был именно убийца. Одного взгляда на Егора Морпехова, или Гуся (таким было прозвище этого парня) было достаточно, чтобы понять – долговязый парень убивал радость, жизнерадостность, а иногда и вообще желание существовать у всех, кого встречал. Редкостный балабол, своими безумными идеями и слухами Гусь достал уже весь маленький город.
– Давай потом осмотрим улицу, – прошипел Коля и потянул девушку назад. Та согласно кивнула, но было поздно.
– Сашенька! Колян! Идите сюда, я тут такое нашел! – Коля пару секунд постоял, прикидывая, насколько реально притвориться, что они его не услышали. Но в конце концов все же глубоко вздохнул, и они с Сашей побрели к Гусю. Ничего не поделаешь, придется выслушивать очередную безумную теорию болтливого парня. В последний раз Егор увидел чуть ли не мистический заговор свыше в том, что который год не сносят старый дом на улице Пехова – а ведь тогда в городе все было тихо и спокойно. Что теперь придумал этот высокий зануда, страшно было представить.
– И что ты нашел? – поздоровавшись, спросила Саша, присев на корточки у места убийства. Как и ожидалось, никаких следов крови или ещё чего бы то ни было , полиция не оставила.
– Идите сюда! Взгляните! – Гусь тоже присел, чуть в отдалении, указав пальцем на невысокий бордюр.
Коля подошел и присмотревшись, вздрогнул. Мелкими, резкими линиями там было выцарапано число двадцать три. Это был номер заброшенного старого дома, находящегося на улице Пехова… улице, на которой жил он сам.
Но растерялся он лишь на секунду. Прищурившись, Коля с недоверием проговорил :
– Полиция ни за что не пропустила бы надпись на бордюре в паре шагов от места преступления. Это могли нацарапать позже. Или даже ты сам …
– Да я бы никогда! – возмущённо засопел Гусь. – И вообще, даже если это было сделано позже, ты разве не видишь связь? Это явно заговор, устроенный…
Коля закатил глаза. Опять он за свое. И опять вмешивает старый дом.
– В общем, приятно было поболтать, Егор, – отвернулся от Гуся парень. – Но у нас дела. Пойдем , Саша.
Блондинка на секунду остановилась, щёлкнув на телефон место преступления и бордюр с номером, после чего пошла следом, помахав на прощание возмущённому парню. Больше там действительно делать было нечего.
Гусь махнул на них рукой и снова присел у бордюра, не отрывая взгляда от загадочного номера. Этот дом явно не так прост, и Егор знал, что там что-то происходит. И он это непременно выяснит.
***
Отодвинув старые занавески своей мертвенно бледной рукой с длинными пальцами, он наблюдал за двумя людьми, проходящими мимо его дома. Светловолосая веснушчатая девушка лет восемнадцати о чем то спорила с темноволосым худом парнем того же возраста. На парня ему было плевать, но вот девушка… Он облизнулся, смочив длинным языком вечно сухие, белые губы. Он все ещё голоден, и совсем скоро он возьмёт свое.
Глава 3
Прошла неделя. Про произошедшее убийство начали забывать, и комендантский час был изменён – теперь было позволительно находится вне дома до десяти, вместо первоначальных девяти. Странное изменение, учитывая что маньяк найден не был.
Но Колю, в общем, все устраивало. На улице стояла сильная жара, и единственная возможность совершать комфортные пробежки была после девяти. А в то, что в эти пол часа он столкнется с маньяком, он не верил. Уже неделя прошла, а о нем ни слуху, ни духу... Да и Коля знал, что убежит если что, не дохляк все же. И вот, довольный, около половины десятого вечера он возвращался домой. Улицы, несмотря на отмену запрета, в это время были пустые и необычайно тихие. Чтож, логично - в основном в такое время гуляла молодежь, а теперь же, думается, подросткам было запрещено выходить из дома после наступления темноты. Коля сделал музыку громче и улыбнулся – ему такие правила не страшны, ведь родителей дома нет! А вот Сашу эта участь настигла, и если она решит пробежаться, придется сделать это утром, под палящими лучами солнца.
Проходя мимо старого дома на его родной улице, Коля вновь засмотрелся. Сколько себя помнил, это здание стояло тут, и всегда было необитаемым. Дом обращал на себя внимание не только тем, что был старым и заброшенным. Это так же был единственный трехэтажный дом на его улице. Остальные были миленькими двухэтажками, и их аккуратность и ухоженность резко выделяла эту мрачную, первобытную громадину.