Сначала Мэтт удивился. А потом вспомнил Бена: хвастливого, самоуверенного. Он был в общем-то хорошим парнем, но если его задело, что Даниэль отказался проводить ритуал, мог и приврать. В конце концов, Дан хоть и редко работал для кого-то, но был известен в определенных кругах. А может, именно поэтому и был.
– Это же вранье, – сказал Мэтт. – Хозяин магазина не видел Даниэля.
– Нет. Поэтому его свидетельство нельзя использовать. Но полиция копает в этом направлении.
Если вчера Мэтт не очень-то соглашался с Даниэлем, что им стоит выяснить, что произошло, то теперь причины казались серьезнее. А происходящее всё меньше нравилось.
Положив голову на руку, Хэйзел задумчиво посмотрела на Мэтта:
– Ты уверен, что твой брат не замешан?
– Конечно.
Хэйзел пожала плечами, как будто доверяла суждениям Мэтта – или ей всё равно. Возможно, если бы Мэтт сказал, что Даниэль убил Бена, Хэйзел бы ничуть не удивилась, и это никак не изменило ее настроения или восприятия. Отчасти можно позавидовать.
От еще одного кофе Хэйзел отказалась и вместе с Мэттом взяла обычный чай. Они быстро расправились с первыми чашками. На самом деле, Мэтт задумался и даже не заметил, как всё выпил. Он крутил чашку в руках, когда Хэйзел спросила:
– Умеешь гадать?
– Что?
– По чаинкам.
Мэтт покачал головой:
– Бабушка умела. Пока дед общался с лоа, она гадала на камнях и веточках.
– От деревьев, что ли?
– У нее был целый набор в мешочке. Она предсказывала будущее по виду дерева, которое вытаскивала.
– Звучит… забавно.
Мэтт улыбнулся:
– Так и было. Больше развлечение, нежели настоящее гадание. Хотя кое-что серьезное она тоже умела.
Воспоминания не были приятными. Остальная семья не хотела знать будущее, а вот Мэтт постоянно доставал бабушку. Пока она не сдалась и не зажгла свечи для него одного, заставила вглядываться в темную воду и произносила древние ирландские слова, значения которых Мэтт не знал.
Ничего особенного или шокирующего бабушка не нагадала. Но Мэтту не понравилось само ощущение. Будто бы его жизнь заранее предопределена и его действия ничего не значат. Он не мог с этим согласиться. И кажется, до сих пор доказывал, что всё вовсе не так.
Он может обходиться и без «семейного наследия». Он сам выбирает будущее.
Мэтту исполнилось четырнадцать, и тогда весь его мир буквально ходил ходуном. Сначала Даниэль уехал в семинарию – точнее, во что-то вроде школы при семинарии, где и заканчивал старшие классы. А потом, вскоре после того гадания, умерла бабушка.
– Мы чувствуем смерть одного из нас, – тихо сказал Мэтт. – Когда сердце Эша останавливается, мы ощущаем этот момент. Знаем, что произошло. Когда бабушка умерла, я был в школе.
Не первая смерть на памяти Мэтта. Но когда погиб дядя, Мэтту было девять и он даже не понял, что именно ощутил. К тому же… ну, смерть тогда не казалась концом. Дядю Мэтт видел потом пару раз уже призраком.
Он надеялся встретиться с бабушкой. Она обещала к нему прийти. Но так ни разу и не явилась.
Тогда-то Мэтт и осознал, что это насовсем. Призраки, которых он видит, вовсе не живые люди. Это воспоминания о них, обрывки личностей. Всё остальное стирает смерть.
Зачем ему видеть призраков? Они нереальны. Они… тоже обманывают.
– Ты постоянно их видишь? – неожиданно спросила Хэйзел. – И сейчас?
– Ну, сейчас особенно. Я не пил свой волшебный чай.
А призраки стали ярче и осязаемее.
– Ты говорил, это бабушка учила тебя смешивать травы… Мэтт, у тебя ведь здорово выходит. Ты мог бы помогать травами людям.
– Не хочу я никому помогать!
Выливая в чашку последние капли чая, Хэйзел сделала то неповторимое выражение лица, которое умела: «Я тебе как бы верю, парень, но ты сам знаешь, что всё не так». Хэйзел почему-то не сомневалась, что Мэтт должен стать медиумом и травником, раздавая свои визитки всем на улицах и помогая каждому встречному.
– Ты же училась со мной, – резко сказал Мэтт. – Видела, как надо мной смеялись!
– Ну и что? Они думали, ты говоришь с пустым местом.
– Они считали меня психом.
– Какая разница? Ты же знал, что это не так.
Призраки лгут, люди смеются. Умение видеть то, чего нет, никогда не приносило Мэтту хорошего. Зато добавляло синяков.
– Мой перерыв почти закончился, – сухо сказал Мэтт. – Пора на работу.
Возможно, залогом долгой дружбы с Хэйзел стало то, что она знала, когда стоит согласиться, замолчать и не продолжать гнуть свою линию. Вот и сейчас она предложила расплатиться по счету, а до этого рассказывала не о смерти, а о подруге, которая всеми правдами и неправдами пыталась женить на себе своего парня.