Как явствовало из ее биографии, она работала в столовой в школе своего сына. Любила лошадей — при первой возможности ездила кататься в Парк Хейзлхед; хотела отправиться в отпуск в Испанию; мечтала открыть пансион Ьad&Ьгеакfast… И никто больше не слышал о ней с той самой ночи, когда погибли Шарон и Ян Маклафлин. Если хочешь избавиться от мяса, да еще в большом количестве, есть места куда более подходящие, чем школьная столовая, и… кто знает?
— …себя с ананасом. Какие, однако, люди, а?
Логан оторвался от дороги взглянул на Фолдса:
— Простите, сэр?
— Не обращай внимания, наверное, мне не стоит жаловаться на своих подчиненных. — Фолдс сунул телефон в карман; они уже ехали через Террифф. — Как же я по всему этому скучаю: расследовать дело, а не сидеть за столом или жать руку какой-нибудь шишке.
Он проследил, как исчезает россыпь домов из красного песчаника и серого гранита.
— Знаешь, — сказал он, касаясь стекла, — я ведь вырос в таком вот городке…
Машина свернула к скотобойне «Алаба».
Фолдс уставился на большую улыбающуюся хрюшку в фартучке:
— Так вот здесь всё и происходило?
Большая часть журналюг уже разошлась, но кое-кто из наиболее упертых репортеров остался. Они немедленно окружили полицейских.
— У вас есть подозреваемые?
— Будет ли снесена скотобойня «Алаба»?
— Ответственность за убийства несут поляки?
— Как вы относитесь к заявлениям, что это попытка свалить вину на этнические меньшинства?
— Останки скольких тел удалось идентифицировать?
Ожидая, пока охранник откроет ворота, Логан держал рот на замке, предоставляя возможность отдуваться Фолдсу, затем они проехали к офисной пристройке.
— Гм… — поморщился начальник полиции, выходя из машины, — запах тут… любопытный. Вроде как жирный отбеливатель…
Секретарша директора скотобойни предложила им кофе.
— Мистер Дженкинс будет через минуту.
Мистер Дженкинс оказался седовласым мужчиной лет пятидесяти с хвостиком и брюшком, которое тянуло на шестимесячную беременность. Он провел их наверх, в кабинет на втором этаже, окна которого выходили на парковочную стоянку.
— Я сорок лет занимаюсь этим делом, сорок! И что теперь? — Он сел за стол, заваленный бумагами, и жестом предложил гостям расположиться в кожаных креслах напротив. — Цены у нас упали еще до того, как все это закрутилось. Можете себе представить, что делается сейчас! И я не вижу выхода… — Он ткнул в стол коротким пальцем. — На этом месте с незапамятных времен стояла скотобойня. В смысле, еще с шестнадцатого века. Когда я был маленьким, в Шотландии в каждом маленьком городе была своя скотобойня. Туши разрезали пополам, укладывали на платформы, накрывали брезентом и отправляли в Лондон. Тогда даже рефрижераторных вагонов не было. И разве кто-нибудь умер от пищевого отравления? Ничего подобного! Теперь же фабричная заморозка, правила Евросоюза и куча санинспекторов…
— Если вас это утешит, — понимающе кивнул Фолдс, — в полиции примерно такая же картина. Чихнуть нельзя без регламентирующих документов. Но вам, по крайней мере, разрешили открыться, ведь так?
Дженкинс нахмурился:
— Да, с завтрашнего дня. Но вы не поверите, через какие обручи нам пришлось для этого прыгать! Удвоенное число охранников, и еще мне в штат навязали какого-то идиота из саннадзора на полный рабочий день. Догадайтесь с одного раза, кто будет им всем платить? Я, вот кто. — Он взял со стола бумаги и помахал ими. — Теперь от нас требуют определять принадлежность каждой кости! Теперь мы обязаны стерилизовать каждый нож! Как правило, обрабатывали пятьдесят-шестьдесят туш в день. А сейчас при лучшем раскладе едва ли тридцать пропустим… Вы представляете, как это скажется на наших доходах? Эти гады заставили нас утилизовать всю имеющуюся говядину и всё, что хранилось в холодильниках. Настоящее преступление!
— Ну, — сказал Фолдс, — справедливости ради стоит вспомнить, что у вас тут нашли целую кучу человеческих останков.
— Но с остальным-то мясом всё было в порядке!
Нескончаемую речь Дженкинса прервала секретарша, сообщившая, что звонят из ветнадзора договориться о проведении выборочной инспекции.
— Ладно, — сказал Фолдс, поднимаясь, — рад был познакомиться, но мы, пожалуй, пойдем.
В холодильнике было идеально чисто — пустые пластиковые контейнеры тщательно вымыты, полки и бетонный пол выдраены до блеска. От всего несло хлорным отбеливателем.