Воскресным утром, когда происходили последние приготовления в Визжащей Хижине, Гарри подумал, что Фреду и Джорджу следует податься в волшебные парикмахеры — они не только перекрасили Гермиону в блондинку, но и расчесали ее густые непослушные волосы, сделав их прямыми и гладкими — да и про себя Гарри догадывался, что его волосы больше не торчат в разные стороны. Гарри близнецы водрузили на лоб широкий золотой обруч, Гермионе они тоже сосватали свои линзы, без коррекции, но с изменением цвета глаз на тот же фиолетовый.
— Тебе нравится? — тихо спросила Гермиона, когда Фред и Джордж отступили на несколько шагов, чтобы полюбоваться трудами рук своих.
— Очень, — признал Гарри. — Ты всегда красивая, а теперь ты красивая по-другому. Я вижу, что это все равно ты, но ты как будто от меня прячешься и играешь.
— Слушайте, объясните, в чем прикол! — потребовала Гермиона у Фреда и Джорджа, которые смотрели на них и сияли как начищенные пятаки, и это было очень подозрительно и явно неспроста.
— Да длинная история, — отмахнулся Фред.
— Мы просто встретили этим летом в Лондоне какого-то толстого деда, с бородой и в большой кепке.
— Подсыпали ему в газировку тертых грибочков, и дед понес крутой бред.
— Мы были добровольными и немного невольными слушателями.
— А потом свой бред деду понравился, и он нам побожился, что все это запишет и издаст по частям.
— Долго, правда, очень писать будет, лет сорок, мы даже удивились, что он рассчитывает столько прожить.
— В общем, с новой внешностью вы можете представляться как Джейхейрис и Алисанна.
— Вы нас потом за эти имена убьете, конечно.
— Вас, кстати, можно было не перекрашивать и назвать Джоном и Арьей, но тогда вы нас убьете намного раньше.
— Мы тогда и до выпускного можем не дожить.
— И кстати, Хагрид вроде бы собирался вывести дракона.
— Ни на что не намекаем, но просто информация к сведению.
Джейхейрис и Алисанна, похожие на принца и принцессу из неведомых стран, произвели в Хогсмиде настоящий фурор, тем более что они долго прятались от чужих глаз: сначала они сидели в тихом уголке в кафе мадам Пуднафут, Гарри несколько раз подхрюкивал от того, какое все вокруг розовенькое, но на самом деле ему все равно нравилось, они ведь в первый раз были вдвоем в кафе, у них опять было свидание, и они целовались, сидя на небольшом диванчике. Гермиона пахла цветочным чаем и шоколадом, в роли блондинки они была более мягкой и легкомысленной, даже забралась к Гарри на колени, чуть не опрокинув их столик, а после кафе потащила его за конфетами в «Сладкое Королевство» и совсем не обратила внимания на исторические здания и на канцелярский магазин.
— Перья не нужны? — напомнил Гарри, но Гермиона только махнула на него рукой и от входа в «Сладкое королевство» пробежала к парящей в воздухе розовой сахарной вате, нагребла ее в мешок и оставила Гарри за вату расплачиваться. Сразу за ватой Гермиона купила кулек Летучих Шипучек, от которых съевший зависал ненадолго в воздухе, оторвавшись от пола сантиметров на десять, и постоянно кидала их себе в рот, чтобы надолго не опускаться на землю.
— Может, мне сегодня хочется побыть девочкой-девочкой, — шепнула Гарри Гермиона. — Чтобы мне дарили цветы и носили меня на руках.
— Это можно, — согласился Гарри и подхватил Гермиону на руки, он так и вынес ее из «Сладкого Королевства», завалив ее кульками со сладостями сверху, а в «Зонко» купил ей хлопушки, которые взрывались и осыпáли ее дождем из ландышей.
В Хогсмиде тем временем говорили о девушке и юноше с чудесными фиолетовыми глазами — в длинных тяжелых плащах, в которые Фред и Джордж трансфигурировали их мантии, Гарри и Гермиона выглядели чуть выше и чуть старше, никто и не предположил бы, что Гермионе совсем недавно исполнилось двенадцать.
Молва распределяла Алисанну в Шармбатон, а Джейхейриса — в неизвестную школу в Исландии, которая, конечно же, существует; Алисанне приписывали чары вейлы и умение парить над землей; ножны для палочки под плащом Джейхейриса становились в пересказе ножнами для богато украшенного меча. Так что, когда Гарри и Гермиона появились в «Трех метлах» и сразу выскочили на танцпол, бросив плащи у своего столика, общественное мнение было уже готово к тому, чтобы переоценивать их танцевальные способности и превозносить их холодную северную красоту, оживляемую теплыми волшебными глазами.