Он заставил меня почувствовать себя шестилетним ребенком. Однако поняв, что он не видел, как я покидала домик Джоан, я испытала такое облегчение, что была согласна терпеливо выслушивать любые упреки. Со смущенно опущенными глазами я пообещала Акселю быть более благоразумной в будущем; мы направились сквозь густой туман в Хэролдсдайк.
В дороге он произнес не более полудюжины слов; я знала, что он еще сердится. Интуиция подсказывала мне, что у Акселя зародились какие-то подозрения, хотя он не продемонстрировал недоверия к моему объяснению. Я старалась идти как можно быстрее, однако сумерки сгущались стремительно. Когда мы оказались у стен Хэролдсдайка, видимость в тумане сократилась до нескольких футов. Входная дверь была не заперта. Аксель открыл ее, и мы вошли в холл.
В доме царила странная тишина. Я хотела вслух удивиться этому, но наверху хлопнула дверь, на лестничной площадке появился Вир, он быстро сбежал по ступеням вниз. На нем был костюм для верховой езды; лицо его, казалось, побелело.
— Мэри только что заболела, — сказал он. — Я еду в Уинселси за доктором Солтером.
Элис была сильно взволнована.
— Пообедав с детьми, я покинула детскую, — сказала она мне, — и прошла в гостиную. Ты только что отправилась к себе. Мэри сидела у камина, в комнате было сыро, несмотря на огонь, и я предложила согреться чаем. Я сходила на кухню, чтобы самой отдать распоряжение — по воскресеньям я всегда стараюсь не утруждать чрезмерно слуг. Затем Джордж и Вир пришли из столовой, где они пили портвейн; в руках у Вира был поднос с чаем — он встретил в холле служанку и забрал у нее донос. Джордж пробыл с нами недолго, он раздал всем чашки, в которые я налила чай; через несколько минут он сказал, что пойдет искать тебя; все остальные, кроме вечно отсутствующего Неда, продолжали чаепитие.
Мы стояли в темном коридоре возле комнаты Мэри, я по-прежнему была в дорожном платье, в одной руке Элис держала горящую свечу, другой касалась дверной ручки. Аксель отправился с Виром на конюшню, чтобы отговорить его от поездки в Уинчелси в такой туман.
— И когда Мэри заболела? — спросила я.
— Кажется, через полчаса. Служанка унесла посуду, и затем Мэри сказала, что ее сейчас вырвет.
— И...
— Бедняжку действительно стошнило. Она испортила новый ковер. Эстер, мать Вира, очень огорчилась. Из-за ковра. Потом она увидела, что Мэри действительно очень плохо, и забеспокоилась. Мы уложили Мэри в постель, но ей не становилось лучше, она жаловалась на боли. Вир сказал, что он немедленно поедет в Уинчелси за доктором Солтером.
— Туман очень густой, — неуверенно произнесла я. — Сейчас уже вечер, ничего не видно.
— Знаю. Я не хотела его отпускать, но, очевидно, это необходимо. Бедняжке очень плохо.
— Думаешь, это что-то заразное?
Я смертельно боялась всяких болезней, поскольку подруга детства умерла от холеры.
— Нет, у нее часто болит живот. Наверно, она что-то съела.
Я вздрогнула. Я вспомнила рассказы о том, как люди, почувствовав боль в правом боку, умирали за сутки.
— Ты замерзла, — сказала Элис, превратно истолковав мою дрожь. — Тебе не следует стоять здесь. Иди к себе и переоденься, иначе ты простынешь.
Я последовала ее совету, опустилась на колени в гостиной, протянула руки к огню. Позже, когда я переоделась и снова подошла к камину, в комнате появился Аксель.
— Вир все же отправился в Уинчелси, — внезапно произнес он. — Мне не хотелось его отпускать, но это, очевидно, необходимо. С ним все будет в порядке, если он не собьется с пути. Съехать с дороги довольно сложно, поскольку она возвышается над окружающей ее равниной. Он не станет, как Родрик, срезать путь по болотам.
В моем мозгу мелькнула тень мысли, я испытала странное волнение. Наверно, дело было в том, что я вспомнила о гибели Родрика, или в том, что я просто услышала его имя. Родрик был центром невидимого водоворота, тайной причиной всех несчастий, происходивших под крышей Хэролдсдайка. Все начиналось и заканчивалось Родриком. Я снова подумала о нем — я часто делала это в течение этой недели. Внезапно он стал для меня абсолютно реальной личностью, я начала понимать особенности его неистового характера, новые грани его обаяния.
— Мэри всегда обожала Родрика, — сказала я, обращаясь больше к себе.
— Да, она видела в нем своего кумира, — рассеянно согласился Аксель. — Это нормально для девушки ее возраста.
Внезапно я увидела все — Мэри, сказавшую: «клянусь, я видела его. Я знаю, что Родрик был жив после того, как Джордж сообщил о его гибели», людей, слушавших ее возле двери, раздраженного Акселя, отмахнувшегося от воспоминаний девочки и назвавшего их галлюцинациями. «Клянусь, я видела его», — сказала Мэри, и никто, даже я, не поверил ей — никто, кроме одного человека, тотчас понявшего, что Мэри известна опасная правда...
Я встала.
Аксель удивленно посмотрел на меня.
— Что случилось?
— Ничего... я немного беспокоюсь.
Я подошла к окну. Во рту у меня вдруг пересохло.
— Интересно, как чувствует себя Мэри.
— Давай спустимся и узнаем, — отозвался Аксель. Он направился к двери; похоже, бездействие выматывало ему нервы.
Я последовала за ним; сердце выпрыгивало из моей груди.
Когда мы приблизились к комнате Мэри, оттуда вышла Эстер. Вид у нее был взволнованный, она, похоже, потеряла свое обычное самообладание.
— Джордж, — сказала она, не замечая меня, — я, пожалуй, дам ей настойку опия — доктор Солтер оставил мне ее, чтобы я лучше спала после смерти Родрика. Думаешь, это будет правильно? При других обстоятельствах я бы не стала давать ребенку опий, но Мэри мучает боль, и Элис считает, что надо облегчить ее страдания...
— Покажи мне твой опий.
Он зашел с ней в спальню; повернувшись у порога ко мне, Аксель сказал:
— Возвращайся в наши комнаты, дорогая. Я позову тебя в случае необходимости.
Я вернулась в нашу гостиную, но обнаружила, что не могу сидеть без дела. Я постоянно думала о чаепитии в гостиной. Там присутствовали все, кроме Неда. Вир принес поднос наверх. Аксель раздавал чашки...
Я принялась беспокойно ходить по комнате. Наверно, я просто поддалась панике, дала волю воображению. У Мэри несварение желудка. Она что-то съела.
Элис готовила яд для мышей. Вероятно, его хранят в кладовке. Кто-то мог проникнуть туда и взять нужное количество.
Я вышла в коридор; в доме царила гробовая тишина. Я вернулась в комнату.
Если бы мои нервы уже не были так натянуты, мне было бы легче освободиться от подозрений. Сейчас я потеряла способность смотреть на вещи трезво, хотя и пыталась убедить себя в том, что в конце концов Вир приедет с доктором, который выпишет что-то от несварения желудка, и завтра Мэри начнет поправляться.
Вечер тянулся медленно.
Наконец, потеряв терпение, я отправилась к Мэри. Новостей не было, Мэри по-прежнему чувствовала себя очень плохо. Эстер сидела возле девочки. Я не решилась зайти в комнату. Когда я постучала в дверь, Элис вышла в коридор и заговорила со мной тихим голосом.
— Джордж ждет внизу Вира, — сказала она. — Только бы доктор приехал поскорей.
Но доктор прибыл только через час. Он опоздал.
Мэри умерла примерно в час ночи.
Глава шестая
В течение нескольких часов я не могла ничего делать из-за потрясения. Я слышала как доктор осторожно диагностировал болезнь, симптомами которой были тошнота и боли в правом боку. Эстер говорила о необходимости известить дальних родственников Мэри и о подготовке похорон. Аксель оставил доктора на ночь, чтобы ему не пришлось возвращаться в Уинчелси в такой туман. Били старинные часы, хлопали двери, ходили люди; я могла думать лишь о кошмаре, захватившем меня, о том, что Мэри умерла через несколько часов после того, как она открыла всем, а не только Акселю, что она видела Родрика после его предполагаемой смерти на болотах в прошлый сочельник.