— Не знаете, где мои?
— С ними все в порядке, — не поняла Вика.
— Да. Только редко дома бывают. Петя говорит, они постоянно в городе.
— Да, и сейчас, наверное, там.
— Они возвращаются, — убеждает Вика. — Мы их приведем. Мы сбегаем.
— Ничего себе «сбегаем»! От вашего дома часа полтора. И потом, они могут сегодня не прийти ночевать. Успокойтесь. Сядьте. Хотя вам и сесть-то некуда.
Я поджимаю ноги и смещаюсь на вторую половину кровати. Печка накалена до предела. Огонь трещит, разворошенный еловой веткой. Того и гляди выпрыгнет. Девочки подкладывают еще дровишек. Они стараются изо всех сил, и даже больше. Я принесла слишком много проблем, с которыми им трудно справиться. Так уж повелось, что я всем приношу одни хлопоты. Они путешествуют вместе со мной из дома в дом. Я доставляю их, словно ненужные и нежелательные письма. Но этим девочкам нельзя оставлять такого рода корреспонденцию. Они слишком слабы.
— Я пойду. Спасибо вам. Мне значительно лучше.
— Куда ты? — Вика пытается уложить меня на место. — Мы сходим…
— Нет-нет, я сама. Мне еще нужно зайти к Михаилу. Не провожайте. Спасибо за все.
Встаю, делаю два шага, и я снова на улице. Снежный дождь закончился, но поднялся ветер. Преодолевая его порывы, кое-как добредаю до очередного убежища. Симпатичный кирпичный домик, два на три метра. Печная труба уже не дымится, но внутри чувствуется тепло от недавнего протапливания. На мой стук открыл Миша и застыл на пороге, загородив своей мощной фигурой проем.
— Ничего себе! — пробасил он. — Откуда ты взялась? Мы уж думали, хорошо устроилась, живешь припеваючи, про нас и думать забыла.
— Вот, вспомнила. Можно войти?
— Конечно. Проходи. Присаживайся. Вид у тебя неважнецкий.
Соня с Кирой сидели на кроватях, причем каждая на своей. Была еще и Мишина, на которую он меня и усадил. Все три ложа располагались по периметру: вдоль узких стен постели девушек, вдоль широкой — Михаила. В углу высокая печь, посередине стол без всяких стульев. Видимо, его придвигали к сходящимся углам кроватей, когда садились есть.
— Сколько времени? — спросила я, пока девочки с нескрываемым любопытством меня оглядывали.
— Не знаю. Сейчас включу радио, — Михаил повертел ручку приемника. Но тот не издал ни одного звука. — Должно быть, после одиннадцати.
— Вы уже спали, а я вас разбудила, — вздохнула я.
— Нет! — заволновалась Кира. — Мы совсем не хотим спать. Еще успеем выспаться. Ну давай, рассказывай, — она устроилась поудобнее, облокотившись на взбитое комом одеяло.
— После. Я очень устала, — голова раскалывалась пополам: одна половина хотела прилечь, другая вообще ничего не хотела.
— Ты что, не видишь, человек устал с дороги? — набросилась на подругу Соня.
— Хорошо. Переночуешь у нас, а утром расскажешь, — согласилась Кира.
— Оставайся на моей кровати, — дал команду Михаил. — Она шире.
— А ты? — голова сама собой опрокинулась на подушку.
— А я лягу к Кире.
— Почему к Кире, а не ко мне? — громко возмутилась Соня.
— Могу и к тебе. Мне все равно.
— Как это тебе все равно?! — подала голос Кира.
Женщины принялись спорить, с кем должен лечь их единственный мужчина. Миша делал тщетные попытки их успокоить, заявив, что в конце концов пойдет ночевать на улицу. Начался галдеж, который не дает мне уснуть. Это ведь я его виновница. Михаил мечется между двумя кроватями, и каждая из девушек поочередно вцепляется в него и тянет на свою территорию.
— Да угомонитесь вы! — взревел Михаил. — Все, хватит! Я лягу на полу. Ты дашь мне одеяло, а ты подушку.
Выключается свет. Шуршание с перетаскиванием вещей. Потом затишье. Но скоро препирательства возобновляются, хотя и шепотом.
— Иди сюда! Ты же хозяин и не должен спать на полу.
— Нет, пусть спит, раз не хочет выбирать.
— Ну что мне, с ней, что ли, лечь? — вступает приглушенный мужской бас.
— Еще чего! Тогда так: полночи со мной, полночи с Сонькой.
— Вот уж дудки! Буду я посреди ночи по кроватям скакать! Что мне, делать больше нечего?
Бедные, неужели они всю жизнь будут так? «По кроватям скакать?» Да, отношения здесь тоже далеки от нормальных. Злобное шипение не прекращается, но мне удается отделаться от него на какое-то время.
— Это же ты сказала, чтобы она ночевала у нас. На отдельной кровати, — доносится до меня сквозь сон.
— Я ничего про кровать не говорила. Я только хотела, чтобы она рассказала, а ты меня перебила. Пожалела, видите ли. Да она лучше нас живет в тысячу раз.