— Как раз про такие удивительные постройки и пишу, — с трудом переключаюсь я с рассказа на тесную обстановку действительности. — Жаль, вы не знаете, где он находится.
— Мы бы вам не советовали, — качает головой бородач. — В худшем случае он скоро будет везде и вы сами его увидите. Только мы сможем оттянуть встречу с надвигающимся домом. Будем отъезжать от него сколь возможно долго. Ведь мы на колесах.
— Кстати, о вашем доме я тоже обязательно напишу. И сфотографирую. Не хотите попозировать на его фоне, пока ветер снова не поднялся?
Их не пришлось упрашивать. В несколько секунд все оказались на улице. Хозяева выстроились возле крыльца, а я попятилась на положенное расстояние, стараясь не наткнуться на чей-нибудь неожиданно выкатившийся дом. Впрочем, я их больше не боялась. По сравнению с ужасным расползающимся каменным монстром деревянные хижины на колесиках кажутся божьими коровками, ползущими по краю стеблей.
— Снимаю! — кричу я. — Улыбайтесь!
В поле объектива четыре довольные физиономии. Но с легким порывом ветра они чуть искажаются, и дом отъезжает в сторону.
— Давайте еще раз. Придерживайте крыльцо руками, как будто облокачиваетесь… Вот так.
Я уходила с фотокамерой и блокнотом, запечатлевшими множество диковинок. Материала хватит хоть на целую газетную страницу, хотя мне выделено только два столбца в нижней части. На обратной дороге уже не отвлекаюсь, быстро миную лес и холмистую равнину, у реки сажусь в автобус и добираюсь до ближайшего города. Первым делом нужно позвонить.
— Слушаю!
Саша всегда первый снимает трубку. Это входит в его обязанности — идти на контакт с людьми.
Он всех слушает, и его все слушаются, потому что Александр теперь главный бухгалтер обувной фабрики и должен быть в курсе всех происходящих событий. Но, говоря откровенно, последнее время нижний город стал для него мелковат. Он рвется в большой, где из каждого репродуктора доносится Венина мелодия, таким удивительным образом окрылившая нас и поднявшая на недосягаемую для других высоту. Само собой, новый дом строится на деньги, посыпавшиеся с этой высоты, и Венька регулярно катается в музыкальные бухгалтерии за дивидендами. Когда будет готов первый этаж, думаю, и Саша сможет устроиться получше. А пока я хочу узнать, какой у нас на сегодня коэффициент.
— Саш, привет! Это я. Как у вас дела? Как дом?
— Привет. Растет потихоньку. Этаж почти готов. Ты скоро назад?
— Уже на вокзале, обратный билет собираюсь брать.
— Сидячий бери.
— Что, неужели полторы тысячи?!
— Точно. Наш коэффициент уже дорос до полутора тысяч.
Никак не могу привыкнуть к столь головокружительному восхождению по общественной лестнице. Даже забыла передать привет Вене. Думаю, Саша догадается сделать это за меня.
Пролезаю к кассе сквозь разношерстную толпу отъезжающих. Среди них есть и такие, которые едут на прицепной открытой платформе. Не представляю, как они удерживаются на ногах, без ограждений и поручней, на быстром ходу, толкая друг друга. Дойдя до окошка, четко называю свой индекс. Кассир сверяется со своими источниками, утвердительно кивает и выдает билет, на котором красным цветом выделен номер места.
Тридцать девять… Протискиваюсь в уже заполненные проходы, ищу заветную цифру. Вот оно, мое место. Такое узкое, спиной к окну, между двух малосимпатичных, склонных к полноте пассажиров. У каждого по большой сумке, вероятно, с провиантом. Не ровен час, за время пути они еще поправятся. Но в любом случае лучше так, чем стоя. В этой лазейке можно будет и вздремнуть, и дочитать книгу, я уж не говорю о том, чтобы сделать предварительную разборку путевых заметок.