Мы кричим «Моя комната!», «Моя», но чувствуем, что поступаем не совсем правильно. Все помещения в доме должны иметь одинаковую для всех ценность и названия. Кухня и кладовка, например, имеют. Но даже в двух гостиных мы уже путаемся. Веня под шумок стал называть ту, в которой теперь стоит черный рояль, «моей гостиной». Хотя, говоря по правде, все крупные покупки по-прежнему делаются на его деньги. Саше это не понравилось, и он в пять минут нашел выход — предложил нумеровать комнаты. По мере и порядку заселения, оставив нетронутыми лишь места общего пользования. Так, бывший «мой кабинет» превратился в помещение с номером один. Сашина комната получила цифру «четыре», а Вене досталась «шестерка».
И это еще не считая второго этажа, который еще не закончен, но в котором мы уже тоже все пронумеровали. На месте старого домишки строится кирпичный гараж. У нас новая машина. Новее не бывает. Прямо с завода. Пакуем в нее угощения и отправляемся к Петру и Павлу. Нас, как заядлых строителей, пригласили оценить их новое сооружение.
Две комнатки первого этажа и крохотная кухонька обтянуты обоями, меблированы и обжиты. Дом маленький, но из-за этого очень уютный. Нет нужды совершать лишние движения, чтобы достичь цели. Здесь все под рукой. Сделал шаг — и уселся на наш бывший диванчик, потянулся — и взял с нашего стола кружку, привстал — и включил наш телевизор. Хотя у нас уже другой — цветной с широким экраном, едва вписавшийся в нишу стеллажа в гостиной. Но в этом я помню каждую кнопочку. Это же мой дом. В шкафу совсем недавно висели мои платья, а сидя на этом стуле, я писала очередную статью в газету.
— А сервант лучше в угол поставить, — советую я ребятам. — Разве вы не видите, на стекла свет не попадает?
Петя пожал плечами:
— Здесь ведь удобнее. Рядом со столом.
— А для телефона нужно полочку сделать, — продолжаю осмотр, заглядывая в прихожую. Потом в душевую. — И для мыла тоже.
— Мы скоро телефон в комнату перенесем, — неуверенно возражает Паша.
— Так со второго этажа не слышно будет.
— Слушай, тебе не кажется, что твои советы неуместны? — одергивает меня Саша. Он настраивает антенну нашего… нет, извините, чужого телевизора. — Теперь это их вещи, и ребята сами разберутся, куда что ставить.
Телевизор загудел и разразился натянуто звонким женским хохотом.
— Я на второй этаж! — громко объявляю я, пока мне не успели возразить, и забираюсь по крутой узкой лестнице без перил. Узкой ровно настолько, насколько для нее хватило места в доме.
Почему-то мне не хочется уходить из этого дома. Я мало того что увидела здесь свое прошлое, но ясно поняла, насколько оно стало прошлым. Даже чужим. А Паша с Петей еще предвкушают долгую жизнь в окружении этих вещей. Они счастливы. А мое счастье ждет меня за облицовочными плитами, кирпичами, бесчисленными слоями утеплителей, штукатуркой и обоями. Но я еще не приспособилась жить в нем. В голове пока одни только принципы — как это должно быть. Я делюсь ими с новоселами.
— Главное в построении дома — это гармоничное сочетание стихий: земли, воды, огня и воздуха. В быту эти составляющие в открытом виде почти не встречаются, поэтому и придумали замещать их на материалы. Металл, глину, дерево, пластик. Причем в разных сочетаниях каждый из них может поочередно быть и водой, и землей, и даже огнем.
— А воздух? — Паша с Петей вежливо слушают.
— Воздух сам по себе. Он присутствует в доме в своем первозданном виде. В виде пространства, пустот, света.
— По-твоему, свет тоже воздух? — это Веня вступает в разговор из прихожей, уже надевая ботинки.
— А как же! И свет, и цвет, и фактура. Все это элементы воздуха и такие же материалы, как дерево или железо. Из них мы создаем объемный мир.
Мы втроем топчемся у вешалки, собираясь домой. Но я еще не договорила.
— Не слушайте ее! — Сашка уже тащит меня к машине. — Делайте, как считаете нужным. К чему вам чужие принципы?