— Я тебя слушаю.
Он ждал моих объяснений, а я смотрела на него и не могла отвести взгляд. Каким красивым казалось его лицо в мягком предвечернем освещении! Длинные растрепанные волосы, чуть завивающиеся на кончиках. Он давно не стригся и давно не просил меня его подстричь. Впрочем, эта прическа талантливого и удачливого композитора ему тоже идет. Как удивительно блестят его глаза то ли от воды, то ли от вдохновения. Он постоянно щурится, наверное, из-за того, что все время смотрит в ноты. А как посвежела после купания его кожа. Щеки… губы… шея… плечи.
— Я люблю тебя.
Наши глаза встречаются, и я повторяю еще раз:
— Я люблю тебя.
Я ожидала любой реакции, но только не ураганной и столь решительной, от которой у меня зашлось дыхание. Веня вскочил на кровать и схватил меня за руки.
— Давай уедем!
Он мог оттолкнуть, уйти, мямлить всякую чушь, но чтоб уехать? Куда? Зачем? Я уже не понимаю, когда он шутит, а когда говорит серьезно. На всякий случай отстраняюсь, забираясь с ногами на покрывало. Но Веня не отпускает.
— Давай останемся, — мягко предлагаю ему. — Я еще не готова.
— Почему? Что нас здесь держит?
— Дом, — я в замешательстве, почему он не понимает простых вещей.
— К черту дом! Это проклятая груда кирпичей во всем виновата. Мы столько времени им занимались. Столько сил и эмоций вложили в него, а он в итоге развел нас.
— Но ведь дом — это и есть мы сами. Мы сделали его таким. И по-моему, глупо ждать от него осуществления тех желаний, что нам не принадлежат, — возражаю я. — Нужно изменить желания, вот и все.
— Хорошо. Тогда я построю новый дом. Рядом с этим. Он будет только для нас двоих. Я не хочу тебя ни с кем делить.
— Пожалуй, это самое правильное решение. Мы сможем встречаться в твоем доме, когда угодно, и Саша ничего не будет знать. Ты согласен? Иначе ему станет обидно, что это не он. Я открылась тебе, и надеюсь, мое признание останется между нами.
Веня кивал и все придвигался ко мне поближе, сминая на пути покрывало. Я уже ощутила на щеке его неровное дыхание, как вдруг в дверь настойчиво постучали.
— Я занят! — огрызнулся Веня растерянно и раздраженно.
— Надолго? — донесся откуда-то из замочной скважины женский голос.
— Навсегда! — последовал более твердый ответ. — Отправляйтесь по домам! Я больше никого не принимаю.
С него уже слетело мокрое полотенце, и ничто не препятствовало нашему окончательному сближению.
— Я всю жизнь хотел только с тобой, — шептал он. — С того самого дня, как мы легли рядом в шалаше. Когда ты дрожала от холода и не обращала на меня внимания, а я пытался тебя согреть. А потом хотел забыться с другими. Но это было невозможно. Твоя дрожь так и осталась на моем теле и мучила меня, стоило лишь прикоснуться к чужой женщине. Но этого больше не будет…
С того дня все изменилось. Мы начали прятаться от Саши. Целовались по углам, а по ночам скрывались под одеялом, чаще всего у меня в спальне. У Вени было слишком опасно. Саша мог заявиться в любую минуту. А ко мне он все-таки сначала стучал. Но даже под одеялом необходимо было соблюдать меры предосторожности — не издавать громких звуков, не скрипеть, не совершать резких движений. Следовать всем этим правилам было нелегко, хотя конспирация придавала нашим отношениям еще больше страсти, и после очередного с успехом проведенного свидания Венечка чувствовал себя настоящим героем. Иногда он сам искал повод, чтобы рискнуть, и от этого делался неистовым. Куда там до него самоуверенному и пресыщенному Гарри!
Мы просыпаемся рано и прислушиваемся к соседней комнате, определяя местоположение Саши. На кровати, у зеркала, возле двери? Не слышно ни единого звука. Возможно, его там вообще нет.
— Я принесу тебе завтрак в постель, — от этой безумной идеи Венька возбуждается, вскакивает с кровати и начинает лихорадочно одеваться.
— Ты с ума сошел! Тебе придется выйти из моей комнаты.
— Я буду осторожен, — он целует меня, на цыпочках подходит к двери, замирает на несколько секунд и быстро проскальзывает в холл.
Мне показалось, его не было часа полтора. И я места себе не находила. Нервничала, но встать с кровати боялась, потому что за стенкой вдруг оживился Саша. От этого у меня проснулся зверский аппетит и заурчало в животе. Успокоилась, лишь когда Венечка наконец вошел с подносом, закрыв за собой дверь на ключ.
— Тебе три ложки сахара в кофе положить?
— Да.
— Бутерброд маслом намазать?
— Если с сыром, то да, если с ветчиной, то не надо.
— А с икрой будешь?
— Буду. Только с красной.