Электронное табло над выходом высветило плюс десять с половиной.
— Похолодало. Подождите! Я надену пальто.
Мои мужчины терпеливо ждали, но когда я вернулась в старомодном реглане, они были уже не одни…
Распахнутые настежь двери. На крыльце сторожа. Не наши — дорожные. Мы их вроде не приглашали ничего регистрировать. Вижу как ребята удивлены и невольно преградили непрошеным гостям дороге Но чемоданы уже на полу.
— Что? — забыв о всяком гостеприимстве, обращается к сторожам Саша.
— Все, — отвечают они.
— Что все? — Александр начинает нервничать. — Как вы прошли сюда сквозь охрану'?
— Мы и есть охрана, — невозмутимо реагируют пришельцы.
— Допустим. Но вы хоть понимаете, что находитесь на чужой территории? — еще громче басит Саша.
— Вы тоже должны это понять.
Веня, похоже, понял. Он делает Шурке знаки, чтобы тот не слишком возмущался. Я встаю сзади них, жду, когда недоразумение разрешится.
— Может, вы обиделись, что мы не пригласили вас на бал? — деликатно интересуется Веня.
— На какой еще бал? — безэмоционально отзываются сторожа. — Вряд ли вам сейчас до танцев будет.
— Что происходит? — снова не выдерживает Саша. — Объяснитесь!
— Может, вы все-таки впустите нас в дом, чтобы мы смогли вас нормально из него выпустить?
— Еще чего! А не пошли бы вы… обратно в свою сторожку?
— Саня, расслабься! — Веня сделал приветственный взмах рукой. — Проходите, гости дорогие.
Они переступили порог, но дальше не пошли — остановились тут же на ковре, об который у нас принято вытирать ноги. Но вытирать они и не думали. Встали, руки за спину, и беспристрастно объявили:
— Через пятнадцать минут вы должны покинуть дом.
— Мы и так покинем, — взревел Саша, — без ваших советов! Потому что мы сегодня уезжаем на юг.
— Ни на какой юг вы не поедете. Вы оставляете дом навсегда и переходите в распоряжение другой охраны.
— Что вы еще там надумали?! У меня совет директоров через две недели.
Мне и Вене тоже не по себе. В растерянности я сажусь на наш чемодан.
— Вы достигли миллионного коэффициента, — соизволяют продолжить охранники. — Дальше двигаться некуда.
— Как некуда? Числа на этом не заканчиваются, — возражает Саша.
— Коэффициенты заканчиваются. Вы зря теряете время. Чем дольше будете возиться здесь, тем меньше времени у вас будет, чтобы начать осваиваться там.
— Где там?
— На новом месте, куда вы теперь переходите, мы же сказали. И где вы получите даже не метр на метр, как раньше, а метр на два каждый.
Они думали, мы оценим их щедрость. Но у меня в голове уже не укладываются подобные площади. У Саши и подавно.
— Я председатель совета директоров всех банков! — кричал он, не сдерживаясь.
— Вам сейчас не об этом нужно думать, — ответили ему.
— Брось, Саня, кого это волнует? — пытается разрядить ситуацию Вениамин.
— Вы… вы не имеете права! Не вы выбирали меня на эту должность! — Саша отбивается от всех сразу. — Я очень влиятельный человек! А вы мне метр на два. Я буду жаловаться!
— Вспомните, когда вы пришли сюда голый, с пустыми руками, ничего не умеющий и не знающий, а мы наделили вас землей. Вы приняли это как должное. Почему же вы теперь возмущаетесь?
— Наделили! На этом метре только сдохнуть можно было! Мы всё честно заработали сами, без вашего участия. Забирайте свой клочок обратно, мы слова не скажем. Где он там? — Саша двинулся вперед, но выйти ему не дали. — Ну сами найдете. Отмерьте три наших первых участка, а забор мы отодвинем.
— Мы их и отбираем. Все честно нажитое, как вы говорите, исчезнет само. Извольте убедиться.
Мы бросились в гостиную, к окнам, и… ничего не увидели, кроме серой густой дымки, поднимающейся от земли, которая постепенно обнажала пустой горизонт, ровной лентой подпирающий небо.
— Это туман, — говорю я. — Сегодня влажность большая. Когда он осядет…
— Не осядет Это не туман, — не отрываясь, Веня смотрел вдаль.
А Саши не было рядом. Наш банкир уже выскочил через веранду на улицу и пробегал перед окнами, размахивая руками, стараясь разрядить сгустившийся воздух.
Я вдруг поняла, отчего его частицы стали вдруг такими плотными и тяжелыми, даже приобрели цвет. Наши дома, сады, яхты, самолеты, машины, мосты и леса растворились в нем. Саша вернулся с мертвенно-бледным лицом.
— Там ничего нет. Ни одного строения, ни куста, ни травинки.
— Поторопитесь! — слышится из прихожей. — Скоро и этот дом постигнет та же участь.
— Что же нам делать? — в ужасе смотрю на Веню.