— У нас будет не хуже, правда? — заглядываю я в Сашины глаза.
Он, естественно, кивает. Дорожные впечатления вытеснили из бедняги все слова. Но не имеет значения. Я продолжаю. Про траву и цветы, про машины, переезжающие ноги, и еще про то, что сандалии стоят целый рубль — ровно столько, сколько и дополнительный участок, который нам вскорости понадобится, но не сейчас. Ведь правда, не сейчас? Я говорю, не прерываясь, до самого города. Целый месяц я хранила молчание, и вот превосходнейший повод высказаться, освободиться от всего, что накопилось. Между тем люди на дороге постоянно прибывают, их количество уже приобретает массовый характер. Они сбиваются в группы, толпы, формируя предместье, а дальше и сам город, и я объявляю Саше, что пришли.
Останавливаемся, чтобы немного перевести дух.
— Двадцать шесть тысяч четыреста восемьдесят семь, — выдает Александр.
— Чего? — не понимаю я.
— Двадцать шесть тысяч четыреста восемьдесят семь, — повторяет он, словно заучивая.
С каких это пор он начал говорить цифрами? Или у него крыша поехала от избытка информации? Пожалуй, зря я разоткровенничалась. Про людей не стоило говорить, особенно про их ноги.
— Ровно столько шагов от контрольного пункта до города, — наконец расшифровывает он. — Моих, конечно, твоих побольше будет.
— Ты точно с ума сошел! Это что ж получается, ты всю дорогу, пока я болтала, считал шаги?
— Не волнуйся, я все слышал. Завтра пойду устраиваться на работу. А послезавтра сходим в лес. А послепослезавтра…
— Подожди! Зачем тебе это?
— Что? Шаги? Но ведь ты сама их считала. А я просто хочу знать, на что нам рассчитывать. На людей, как я понял из твоих наблюдений, безнадежно. Если нет более точной ориентации во времени и пространстве, пусть будет хотя бы такая.
Пока мы препирались, нас совсем затолкали, пришлось снова прокладывать себе дорогу. Мы успели как раз к привозу бидонов. Я сказала Саше, что это суп, — не хотелось разочаровывать человека раньше времени. Мы встали в разные промежутки очереди, чтобы каждый смог воспользоваться миской. Я воспользовалась первой, быстро заглотила содержимое и отдала миску Саше, который уже подходил к поварешке. Он ел спокойно, я бы даже сказала, с чувством.
— Как мне повезло! — восклицал он. — Я сразу получил второй номер и тарелку. Я так благодарен тебе!
Однако с работой Саше повезло гораздо меньше. Семь дней подряд он ходил к трудоустроечным баракам, торчал там вместе со всеми, выкрикивал свой коэффициент, как я учила, но толку никакого. Лишь на восьмой день он не вернулся засветло из города. Я, конечно, обрадовалась, но и беспокоилась немного, не случилось ли чего непредвиденного — заснул в траншее или под забором и вполне мог быть отправлен на грузовике.
Я сидела под навесом и ждала, пока не наступили сумерки и не потянуло в сон. Сгребла травы под голову, улеглась и почти заснула, когда Саша ввалился в дом, с шумом и треском. Он навис надо мной, тяжело дыша и пытаясь определить, сплю я или нет. Я лежала, притаившись, готовясь принять любое, даже самое неожиданное заявление, потому что с Сашей явно было что-то не так.
— Ты не спишь? — отдышавшись, тихо спросил он. — Я боялся, что ты заснешь до моего прихода.
— А что случилось? — зевнула я спросонья, притворившись, будто ничего не замечаю. Но сердце заколотилось сильнее.
— Я сегодня работал весь день! — выпалил он. — Тоже рыл траншею, будь она проклята! Тяжеловато, но привыкну. Пока другая работа нам не светит. В общем, жить можно. Завтра снова пойду.
— Поздравляю! И сколько заработал?
— Угадай.
Мне не очень этого хотелось. Но раз ему приспичило, пусть получит.
— Рубль.
— Что ты! — Саша сник. — Рубль там никому не удается добыть.
— Тогда пятьдесят копеек, — сжалилась я.
— Семьдесят! Ровно семьдесят копеек!
— Шутишь?!
— И не думаю. Но… их уже нет.
— Украли? — спрашиваю деланно упавшим голосом.
— Да я брюки купил! — заорал Саша. — Смотри!
— Я ничего не вижу. Темно… Что, настоящие брюки?
— Брюки, ну или штаны, трудно сказать. Но они длинные, как раз на меня.
— Красивые?
— Естественно. Как они могут быть некрасивыми?
— Жаль, я не вижу. А теплые?
— Еще бы! Мне даже жарко.
Но жарко, я думаю, ему было не от того. Саша еще долго ворочался, и я не знаю, удалось ли ему заснуть в эту ночь. Утром он поднял меня чуть свет и продемонстрировал свою обновку. Брюки были что надо: темного цвета, действительно длинные, плотные и ноские. Благодаря всем этим качествам Саша теперь имел приличный вид и вполне соответствовал статусу хозяина собственного дома с индексом 000 002. Он и сегодня рвался на работу, но я отговорила его, переключив на сбор материала для продолжения шалаша.