И лес, и поиски веток Саша воспринял с воодушевлением. Правда, нашли мы немного, а из леса сразу направились в город за пропитанием. В дороге у моего попутчика опять проявилась необыкновенная страсть к подсчету шагов. Если я считала их лишь по необходимости или от скуки, то он — везде и всюду. Он измерял шагами время и расстояние и, что меня особенно поражало, ни разу не сбился со счета. Так, он разметил все наши основные маршруты: от дома до «туалетов» — 5916 шагов, от «туалетов» до развилки — 3754 шага, от развилки до леса — 13 388 шагов, от дома до полей — 12 461 шаг (не считая уже вычисленных ранее направлений до наблюдательного пункта и города). Эти цифры против той двойки, которая красовалась в журнале, представлялись целым космосом, который хоть и существовал, но до которого мы только мечтали дотянуться.
Мы старались изо всех сил. Саша регулярно наведывался к баракам, но больше его не брали.
Я успокаивала, говорила, что здесь везет лишь однажды, что человеку дают шанс, а потом он должен этот шанс сам себе зарабатывать. Тогда Саша переключился на поиски того, что плохо лежит. Он ходил взад-вперед по дороге, до города и обратно, обследуя каждый метр. В итоге наше хозяйство пополнилось обрывками веревок, щепками и несколькими гвоздями. Я тоже не теряла времени даром и ежедневно навещала лес и поле, благодаря чему дом непрерывно обрастал новыми стройматериалами. Когда прутьев скапливалось достаточно, мы устанавливали их и связывали наверху веревочками. Это было гораздо прочнее, чем трава, которая сырела с каждым дождем и рассыпалась.
Все свободное от походов и строительства время мы проводили, лежа под недостроенным шалашом и наблюдая небо. В отличие от окружающего пространства небо менялось часто, особенно в предзакатные часы. На него вдруг наползали облака, в них куталось, отходя ко сну, раскрасневшееся солнце. Горизонт начинало полосить. Все вокруг дребезжало в карминово-сиреневой гамме, а под самым куполом краски сгущались, и нам приходилось поворачивать головы, чтобы досмотреть финал спектакля, омраченный последним поклоном светила. Порой мы засыпали, так и не дождавшись развязки. Но чаще заставали звезды, светящие нам из непостижимой бесконечности яркими точками.
— Представляешь, я раньше мечтала, что у меня будет кресло, — призналась я как-то Саше, ворочаясь на нашей жесткой лежанке.
— У тебя будет кресло, — отозвался он, зевая. Я так и не поняла, относились его слова ко сну или к реальности, но только запомнила, что будет.
Между тем наш шалаш потихоньку рос и в один прекрасный по всем показателям день полностью закрыл нам панораму неба. Потом «пополз» к ногам и дошел до самых пяток. Дом был готов. Я нарвала на лугу цветов и повтыкала их в переплетения веток, но Саша сказал, что это лишнее, что цветы — это слишком хлипкий и ненадежный материал, а надо бы позаботиться о более прочном укреплении и утеплении дома.
И так совпало, что в эти дни Саша получил наконец работу. Ему посчастливилось дважды. И каждый раз он получал по пятьдесят копеек. Итого, рубль. Это был капитал! Сначала мы хотели купить дополнительный участок. Но теперь, с законченным шалашом, он как-то не вписывался в общую картину застройки. Не загорать же на нем в самом деле. Нужно было придумать нечто более своевременное.
Мы протолкались на базаре целый день, подбирая товар на имеющуюся сумму. Он должен был подойти обоим, несмотря на различие наших ног по размерам и конфигурации стопы. В конце концов подходящая пара обуви была найдена. С большой неохотой мы выложили монеты, зато получили вещь, незаменимую в нашем походном быту, — пару светло-коричневых сандалий, состоящих из грубой подошвы, нескольких перетяжек и двух ремешков с пряжками. С настоящими пряжками, которые еще не потеряли способности застегиваться. Весь обратный путь до дома мы проделали в них, постоянно меняясь. Сначала я шла в сандалиях, потом Саша. У него немного выпирали пальцы, но ходьбе это не мешало. После развилки мы стали носить их одновременно: допустим, я иду в правой, Саша в левой, и наоборот. Признаюсь, это была самая приятная дорога, я даже пожалела, что она закончилась.
Когда мы подошли к дому, возле него уже дежурили наши благодетели. Мы совсем забыли про них, увлеченные новыми приобретениями. Между тем у нас имелись в наличии и готовый шалаш, и сандалии, и — еще раньше — Сашины брюки. За все это полагалось солидное вознаграждение в виде очередного поднятия статуса.