— Вы давно созрели, — проинформировали нас, — и получили бы третью цифру даже без обуви.
Оказывается, мы перестарались. Нас охватило волнение, из-за чего мы забыли спросить, перейдут ли сандалии в счет следующего повышения. А когда вспомнили, нам показалось, что это уже и неважно, — все равно наверстаем в ближайшее время…
Однако в последующие несколько дней ничего не изменилось. Я не переставала таскать траву и ветки для утепления и укрепления, как сказал Саша. Он же каждое утро затемно таскался в город, но там ему по-прежнему ничего не светило, даже с его 000003. Слабым утешением служило лишь то, что не одни мы находились в таком положении. В городе ходили слухи, что злополучная траншея вся вырыта, а другой работы для людей с низшими коэффициентами пока не предусмотрено. Но нищие все равно продолжали прибывать, не веря слухам. Они слонялись вокруг бараков, теша себя иллюзиями, что вдруг откроются двери, зазвенят лопаты и они снова смогут выкрикивать свои номера. Это было единственным местом, где подобные выкрики выслушивались и поощрялись.
Я уже начала забывать, как выглядит удача, когда однажды днем Саша не появился, как обычно, с тарелкой супа. Неужели нашел работу? Я упорно сдерживала радость. Радоваться действительно было рано — знала, что много он все равно не наработает, слишком измотан ожиданием. Но только с обретением новых вещей и повышением индекса можно было подыскать работенку полегче, на которой нашлось бы применение и моим скромным способностям.
Я замечаю Сашу на горизонте. Миска на голове, естественно, без супа. Он еле идет, сгибаясь под тяжестью своей ноши. На плечах что-то длинное, плоское и громоздкое — очевидно, то, что куплено на заработанные деньги. Сколько же он потратил на эту дубину?
— Помоги! — кричит Александр, задыхаясь.
Я спешу перехватить груз. Это вовсе не дубина, а доска. Первая доска в нашем доме, как я сразу не догадалась. Я оттаскиваю ее к шалашу, который меркнет на фоне ее фактуры и габаритов.
— Подожди! — Саша волочится следом. — Надо… поставить ее… пока там, — он набирает в легкие воздуха, но не так-то просто отдышаться за раз. — Куда ты?! Зачем же в дом?
— Как же не в дом? Сопрут ведь, — отмахиваюсь я и упрямо борюсь с доской и шалашом одновременно. Сказывается общая напряженность обстановки.
— Да вот сюда! Прислони к стенке снаружи. Вытаскивай!
— Не вытаскивается! Застряла.
— Осторожно… — Саше не хватает воздуха на продолжение. — Чуть дом не снесла.
— Сам приволок такое, что и положить некуда.
— Она должна не лежать, а стоять! — срывается Саша.
— Тогда ставь сам!
— Не сейчас, — обессиленный, он уселся на дорогу и проговорил обреченно: — Сейчас я ничего не могу. Завтра поставим.
— Ну что, правильно я положила?
Я вытянула доску вдоль западной стенки.
— Правильно, — Саша даже не взглянул, а прямо с дороги пополз в дом и зарылся в траву.
Весь следующий день мы возились с доской. Это оказалось целой проблемой — установить ее. Саша сказал, что специально выбирал такой длины, обозначая тем самым высоту нашего будущего деревянного дома. Но высота пока не держалась. Мы вырыли лунку и кое-как уместили в ней торец доски. Она опиралась о тонкие ветки и покачивалась при сильном ветре, готовая в любой момент рухнуть. И все же, несмотря ни на что, это был кардинально новый элемент нашего дома. Доска — не ветка, она твердыня, защита, оплот. Что ж с того, что пока очень шаткий? Она — маяк, видимый за тысячу шагов, то, что дает ощущение уверенности в те часы, когда ты расслаблен.
— Схожу в сторожку, зарегистрирую ее. Может, индекс повысят по такому случаю, — объявил Саша, отряхнув руки.
Он надел сандалии и ушел, а я уселась возле доски в глубине шалаша, прижавшись к ней спиной. Северные ветра отныне нам не страшны. Мы отгородились от севера. Этого было вполне достаточно, чтобы я снова размечталась. В уме я уже присвоила дому очередную цифру, с которой мы дружно зашагаем на новую работу. Заимеем много денег. Накупим досок, одежды, еды и больше не будем травиться в городе вонючей похлебкой. Будем есть тогда, когда хочется. А потом…
— Эти сволочи!.. Они ничего не прибавили! Ни полцифры! — Саша отмахивал последние шаги по дороге и все оглядывался, грозя кулаками в сторону сторожки. — Сказали, нужно выстроить целую стенку из досок, вот тогда… Ублюдки! А где мы возьмем столько досок?