— Это очень кстати, что пока не будет работы. — говорит Саша, а Веня только переводит дыхание. — За это время мы достроим дом.
— Да… я представляю, какое это будет блаженство! — в перерывах между вдохами выпаливаю я. — По этому поводу можно устроить праздник.
— Точно! — в один голос соглашаются мальчики. — Настоящий.
— Я нарву цветов. Пригласим гостей.
— Каких гостей? — настораживается Александр.
— Соню, — говорю я. — Пусть порадуется с нами. Она ведь так одинока.
— Тогда и Петю позовем, — выдает Веня.
— Какого еще Петю? — мой черед удивляться.
— Ах да, с этими досками совсем забыли тебе сказать. Мы сегодня с одним парнишкой познакомились на стройке. Он только начинает…
— Но хороший паренек, — подхватывает Саша. — Шустрый, выносливый, короче, перспективный. Звал нас в гости. Вот заодно и его пригласим.
— Нужно поддержать человека, — поддакивает Вениамин.
— Валяйте, поддерживайте, — я встаю, чтобы вновь взяться за свою ношу.
— Что, впрягаемся? — Саша тоже поднимается. — Хотя здесь говорят: своя ноша не тянет.
— Еще как тянет, — вздохнул Веня. — К дому тянет…
Я просыпаюсь ночью от привычного шума и осторожно приподнимаюсь с веток, скомканных у изголовья. С угла крыши свешивается целая стена из дождя, и на кровать попадают только отдельные капли. Если заделать щели, то вообще ничего падать не будет. Вода настойчиво бьется о дерево, но оно стоит прочно. А я все смотрю на просвет между восточной стеной и навесом, в который хлещет дождь. Завтра его уже не будет. И дождя, и просвета, потому что завтра у нас будет законченный дом. Наш первый настоящий дом в четыре квадратных метра с крышей и дверью. Потом надо обязательно сделать сток для отвода воды или водосточную трубу. А еще лучше… Опять меня понесло. Но я не виновата. Я теперь гораздо острее чувствую приближение новой, более уютной и сладкой жизни с пружинистыми диванами, марципановыми булочками и чайным сервизом из ста четырнадцати предметов. Под шепот спустившихся грез я засыпаю.
Ночной ливень плавно перетекает в нудную предрассветную изморось. Не самая приятная погода для долгожданного завершения дела. Но, видно, другой погоды не дано, и мы принимаем эту. С последними этапами возведения крыши ребята справляются быстро — сказывается опыт. Веня залезает наверх и, соревнуясь в ритмичности с дождем, стучит булыжником по мокрым шляпкам гвоздей. Совсем немного музыки из камня, дерева и железа — и крыша готова. Так же легко прибиваются три поперечные доски в дверном проеме. Две сверху, над головой, одна снизу, что-то вроде порога. Но сама дверь не вписывается в рамки предыдущих конструкций. Это не стена и не кровать, а куда более сложный элемент, можно сказать, механизм. Никто из нас еще не имел дела с дверью. Я пытаюсь припомнить вход в бараки, на который смотрела с большой надеждой. Но тогда я жаждала лицезреть не обшитые доски, а работодателя с лопатой. Его я хорошо помню, а двери — нет.
Как бы то ни было, мы сколотили дверное полотно из трех длинных досок и двух поперечин и прибили петли. Потом я и Веня держали конструкцию на весу, а Саша прибивал концы петель к правой стойке. Когда он крикнул: «Отпускайте!» — я задержала дыхание и мягко оторвала пальцы от дерева. Веня тоже уже не держал. Дверь тихонько заскрипела. Высота и ширина позволяли ей гулять и в ту и в другую сторону беспрепятственно. Сашин технический ум изобрел приспособление из гвоздей, позволяющее закрывать дверь как изнутри, так и снаружи. Мы вбили по гвоздю с обеих сторон полотна и изогнули в виде петли, а стенку продырявили одним большим гвоздем насквозь и тоже загнули концы. Получился настоящий засов.
Чтобы проверить его в действии, мы несколько раз выходили на улицу, не обращая внимания на дождь, затем заходили обратно. Дверь работала исправно, и мне страшно нравилось открывать и закрывать ее.
— Ну, кто пойдет за служителями будки? — спрашиваю я, стряхивая с платья дождевую воду и собираясь зайти под крышу.
Желающих не было. Пришлось бросить жребий, который оказался благосклонным ко мне и Саше.
— Что ж, я пойду, — смирился Веня, не преминув напоследок попользоваться дверью. Сделал небрежный шаг к ней, повернул гвоздь, открыл, переступил порог, закрыл… и наконец ушел.
Мы сидели на кровати, обживаясь и исследуя наш дом изнутри, и настолько погрузились в созерцание каждого его уголка, что раздавшийся снаружи стук показался каким-то потусторонним.
— Войдите! — прокричали мы оба.
— Так, так! — смотрители заглянули через порог, но дальше прошел только Веня. — Видим, видим. Теперь действительно поздравляем.