Струйка горячей воды с паром и демонстративно радостный Саша, держащий под ней руку, произвели на смотрителей впечатление, и они, не задумываясь, присвоили нам два индекса: один — за умывальник, второй — за перенос места помывки и стирки на дом. Таким образом, желанное 000050 стало полностью нашим. Рука у Саши хоть и покраснела немного, но быстро отошла, и на следующий день он устроился на работу.
Как и обещали, его взяли на должность счетовода — подсчитывать разные приходы и расходы в том самом общественном здании, который строили всем миром на городской площади. В одной из комнат на втором этаже и помещалась его контора. Саша сидел там все дни напролет, кроме субботы и воскресенья, и получал по пять рублей в неделю. А за его стабильную занятость нас снова повысили. И сразу на пять номеров!
Каждое утро мы снаряжали Александра на работу. Кормили вчерашним супом, одевали во все лучшее. Куртка, сапоги, свитер, Венины брюки и рубашка. Вениамин регулярно возил тачку в лес и распиливал там по одному дереву — больше нам не положено. Да и не нужно было, уже к выходным за печкой скопился внушительный запас поленьев. Мы ждали субботы, как никогда ничего в этой жизни еще не ждали. Саша должен был принести первую зарплату. Но вместо денег в пятницу вечером он принес полиэтиленовый пакет. Не пустой — я заглядываю внутрь, — с продуктами. Целых полбуханки хлеба, банка паштета, пачка макаронных изделий. А это что за труха?
— Сама ты труха! — Саша отобрал у меня сверток. — Это чай.
— Настоящий?
— Игрушечный! — он выкладывает все на стол, любуясь нашей реакцией. — Это нам на неделю. Хватит?
— Еще бы! — Веня вертит в руках пакет с макаронами.
— Я подумал, — продолжает Александр, — пора нам отказаться от благотворительной вони. От супа, я имею в виду. Теперь сами себя прокормим.
— Да с такими продуктами мы от чего угодно откажемся! — я рассматриваю скрученные чайные листочки под лучиной.
— Пора объявить об этом нашим, — Веня, накидывая куртку, кивает в сторону сторожевой будки.
— И принеси, пожалуйста, воды. Сварим макарон. Жрать хочется, аж желудок скрипит. Да уберите вы эти помои! — Саша схватил миску с оставленным для него супом и разом опорожнил ее в туалете.
Наш отказ от продовольственного снабжения не остался за бортом регистрационного журнала. Нас наградили еще пятью номерами и заверили, что этот поступок является еще одним переломным моментом в нашей жизни. Да мы и сами чувствовали, как с каждым днем становимся все более самостоятельными.
В следующую получку Саша принес перловую крупу и кастрюлю, что значительно облегчило процесс варки. В выходные ребята свезли в город скопившиеся за печкой поленья и, взяв в аренду топор, тут же заготовили дров на целый месяц. За это мы тоже получили повышение до 000061. Близился Новый год. В здешних краях это большой праздник, естественно, после дня рождения дома.
В последний день декабря принято подводить итоги. Но у нас еще не все подытожилось, что хотелось. Мы экономили, как могли, чтобы приобрести недостающую посуду и мебель: две кружки, две ложки, глубокую миску и доски для третьего табурета и полок.
На 31 декабря, выпавшее на субботу, мы собрали всех знакомых, включая двух самых бедных девочек, которые уже совсем сникли в своей намокшей от снега коробке. Веня нарубил еще дров, а Саша обновил запас продуктов. Макароны, полкочана капусты для супа, хлеб и банка тушенки. Еще он принес календарь на следующий год и пристроил рядом со старым. От строгих надзирателей мы тоже получили подарок — два индекса за последние приобретения. В общем, праздник удался.
— Так это весна или нет? — все пытался выяснить Михаил.
— Не совсем, — отвечал ему и всем остальным Веня. — Начало года специально поставили на середину зимы и объявили праздником, чтобы народ порадовался хоть немного. Чтобы окончательно не отчаяться. Понятно?
— А-а, середина зимы. Куда уж понятнее.
— А зачем вам сосна?
— Это символ Нового года. Вечнозеленое дерево напоминает о вечности. О неразрывности времен, когда один год переходит в другой, зима — в весну, весна — в лето. И мы сейчас стоим на таком переходе. Время неизменно, и все повторяется из сезона в сезон, но только человеческий дом имеет свойство меняться. И нам необходимо иметь точку отсчета этих изменений.
Так объяснял Веня. Это он принес из леса сосновую ветку и привязал к полке так, чтобы, свешиваясь над столом, длинная хвоя отбрасывала повсюду узорчатые тени. Каждому гостю досталось по ложке супа, пол-ложки макарон с тушенкой и по глотку чая. Все тихо и медленно пережевывали. А потом в знак наступления нового года мы сожгли сосновую ветку. Она моментально вспыхнула и потекла в коричневом мареве. Длинные иглы скрутились, подернувшись сединой, словно инеем. Дом заполнился запахом хвои. Мы собрались вокруг печки, вдыхая ароматы смолы и домашнего уюта.