— Ну тогда самокат. Он намного дешевле.
— Я в серьезное учреждение на самокате не поеду, — заявил Саша. — Еще тачку предложи.
— Купили бы лучше сахару, — встреваю я в их беседу. — И чайник не помешает.
— Нам много чего не помешает, — подытожил Александр.
Не откладывая, в следующую же получку мы купили чайник, три вилки, еще один ножик побольше, кочергу и пачку кускового сахара, поскольку все предпочитают вприкуску. Всего лишь один пункт по классификации здешней жизни. Но зато работа у меня заспорилась. Вслед за свитером я связала три шапки, два шарфа, три пары толстых шерстяных носков, которые оказались очень кстати и дома, и на улице, и пару рукавиц. Два пункта известной классификации. К декабрю мы закончили заготовку дров — один пункт и прикрыли ими целую стенку до потолка. Оставшиеся сложили под кровать. Деньги экономить не удавалось, потому что срочно понадобились сапоги и кое-какая теплая одежда. Таким образом, к началу зимы все были обуты, одеты, накормлены и привыкали к 108-му коэффициенту.
Наши друзья тоже основательно готовились к зимовке. Петя с Пашей на столбах сколотили целое состояние и наконец закончили кирпичный домишко. Они заново перебрали стены, скрепив кирпичи раствором, сделали крышу и настил, повесили дверь. Сами приоделись и приобрели пару ботинок на двоих. В общем, Паша уже не тянул на свое прежнее прозвище, поскольку зарабатывал по восемьдесят копеек, а то и больше. От казенных харчей они пока не отказывались, но имели дополнительное снабжение в виде хлеба и круп. Мы заходили иногда в гости, и Петя угощал нас отличной кашей собственного приготовления. Даже без масла и сахара она была на удивление вкусной.
Соня с Кирой, вцепившись в Михаила с обеих сторон, делят с ним кровать в новом деревянном доме. Они существуют в пространстве два на три метра, с маленькой печуркой и запасом хвороста, которым проложены стены, пол и крыша. Но отношения их от этого не теплеют. А наши одинокие девочки пытаются согреть друг друга, потому как ни отопления, ни кровати, ни плотных тканей, которые сошли бы за одежду, у них нет. Снег и ветер — полновластные хозяева их наспех сколоченной конурки. Наш туалет и то прочнее. Мы все по очереди принимаем отшельниц у себя, а их долг растет день ото дня. Но они не думают, как будут расплачиваться. Мы за них думаем. Асю устроили на шитье.
Мы вообще помогаем всем, чем можем. Точнее, чем разрешено помогать. Наверное, поэтому у всех сложилось ощущение полного благополучия в отношении нашего дома.
— У вас и так постоянно все меняется, — заметил как-то Михаил.
Я не согласна с ним. На самом деле вокруг мало что изменилось. Мы общаемся с теми же людьми, обсуждая нескончаемые работы и заботы, сидим на тех же табуретках, что и год назад, водружаем на стену очередной календарь и коллективно предаемся мечтам о лучшей жизни. Конечно, наши вкусовые ощущения стали разнообразнее — есть соль, сахар и пища, которая, можно считать, выросла на наших глазах. Но у меня в голове найдется еще очень много того, что я хотела бы иметь в ближайшем будущем.
Зима, как и предполагалось, прошла без происшествий и несчастных случаев. Мы не бедствовали и не замерзали. В сильные морозы сидели укутавшись перед раскрасневшейся печкой, пили и ели горячее. Я варила щи и борщ, пока не закончились овощи. Решили будущим летом увеличить посадки раза в полтора, для чего приобрели четыре участка вдоль северной границы. Два пункта по коэффициентному тарифу. Еще один пункт по обыкновению мы получили за обогрев людей и к началу весны вышли на уровень 000111.
Весна выдалась жаркой. Снег таял стремительно и в одночасье затопил все окрестности. Все, кроме нашего дома. Мы хлюпали по двору до туалета и обратно в сандалиях — зимние сапоги мочить жалко. А мужчины еще и до калитки. На дороге они переобувались и отдавали мне сменную обувь. Я же все дни занималась тем, что сидела дома и довязывала варежки, хотя это уже не имело большого смысла.
— Принесли бы из города что-нибудь интересное. Газету новую, например.
— Будет тебе скоро газета. И не одна. Мы с Веней тут надумали почтовый ящик повесить и периодику выписать. Чтобы на дом приносили.
— Самую дешевую и раз в неделю, — подтвердил Веня.
Сказано — сделано. Ребята сколотили небольшую плоскую коробку с прорезью для вложений и крышкой для изъятий. Тонкой веткой написали на ней номер дома. Теперь у нашей корреспонденции тоже будет свой дом. Регистрация пустого ящика стоила недорого — пять рублей в деньгах и один пункт в коэффициентном отношении. Зато единственная местная еженедельная газета была более содержательной, следовательно, и более ценной. За годовую подписку на нее брали аж двадцать рублей, а давали три индексных номера.