Тот начинает шевелиться. Приходит в себя и приподнимает веки. Но тут же опускает. Он стонет, и мы боимся до него дотронуться или о чем-то спросить, чтобы не сделать еще хуже. Хотя хуже уже некуда. Неожиданно нас осветили мощными фонарями, и на дороге откуда ни возьмись появляются люди. И приближаются к нам. Оказывается, это местные сторожа, которые узнают в лежачем своего подопечного.
— Участок триста восемьдесят пятый, — передает один из сторожей кому-то по рации. — Уровень Жизни — первый. Несчастный случай на дороге. Машиной переехало ноги. С ним все кончено, — сообщает он спокойным, обыденным тоном, даже не взглянув в сторону несчастного.
— Нет, не все! — запротестовал Саша. — Он живой и может двигаться. Пострадали только ноги.
— Так ноги — это главное, — ухмыльнулся сторож. — Без ног он не жилец. Но раз уж вы тут случайно подвернулись, помогите эвакуировать его из дома.
— Куда?
— К забору, разумеется.
— Его можно перебинтовать, и кости срастутся, — Веня присел на корточки возле нищего.
— Да не волнуйтесь вы так! У вас какой индекс?
— Сто шестьдесят пятый. Но ведь это мы его задавили. Мы и виноваты.
— Ничего подобного! — отрезал наблюдатель с рацией. — Виноват только он. У вас сто шестьдесят пятый уровень, а у него первый. И нечего было ноги протягивать.
— Так оштрафуйте нас хотя бы! — взмолился Саша.
— Никого мы штрафовать не будем. Просто отвезите его в город и киньте.
Человек с рацией зевнул и передал в эфир, что они уладили дело и уходят. И действительно ушли. Растворились в черном воздухе так же быстро, как возникли, погасив свои фонари. А мы снова остались наедине с жертвой нашего приобретения.
— Что будем делать? — спрашивает Веня и снимает мокрую от пота рубашку.
— Наверное, то, что сказали, — Саша стягивает футболку.
Я не вмешиваюсь. Пусть мужчины решают. Они расстилают одежду и аккуратно перетаскивают на нее раненого. Однако, как ни стараются, не могут предотвратить резких движений, и при каждом повороте бедняга хрипит от боли. Под конец он теряет сознание, и Саша умоляюще просит меня:
— Подгони машину! Переключи коробку передач и потихоньку отпускай сцепление. Помнишь, я показывал?
Я киваю, не дослушав, и с облегчением устремляюсь к машине. Завожу. Подъезжаю. В другое время меня распирала бы гордость, но сейчас… Только бы он не очнулся раньше времени и не узнал, куда мы собираемся его везти! Ребята перенесли бесчувственного на сиденье.
— Вам придется идти домой пешком, — сказал Саша.
— Разумеется. Только мы пойдем в город, — говорю я.
Саша тихонько захлопнул дверцу, и машина тронулась. Мы с Веней молча побрели в ту же сторону…
У забора собралось уже много народу. Осень. Нищета и холод ежедневно пригоняют сюда людей. Как и раньше, это зрелище представляется мне совершенно диким. Чего не хватало в этой жизни им — здоровым и сильным? Что мешало выстроить ее так, как следует: устроиться на работу, возвести дом, сойтись друг с другом, наладить быт? Лишь человеку, которого привез Саша, ничего этого уже не доступно. По известным причинам.
Ребята аккуратно вынесли его из машины и положили на свободное место. Но что-то мешало нам развернуться и уехать. Может, чувство вины? Но эти, с дороги, сказали же, что мы не виноваты. Что у него первый коэффициент и его место под забором. Но как же тогда мы оказались по другую сторону, и несем ли мы ответственность за все, что происходит здесь по ночам?
Приехал грузовик. На кузове белой краской по трафарету выведено: «Люди» — только сегодня заметила. Сегодня последний раз — постараюсь больше не видеть эту машину. Началась погрузка. Хотелось уехать до того, как погрузят «нашего». Но его, как назло, как-то неудачно подняли, и он не мог самостоятельно перевалиться через борт, от чего чуть не упал. Саша с Веней — будто стояли наготове — подбежали и помогли ему перекинуть ноги в кузов.
— Отгоните машину!
Я не сразу поняла, что обращаются именно ко мне.
— Какую машину? — я испугалась.
— Вашу машину! — строго прикрикнул человек в форме. — На дороге стоит.
Саша с Веней подошли, и мы залезли в автомобиль. Но не тронулись с места. Блюститель порядка махнул на нас рукой, поскольку его уже окликнули с грузовиков, заполненных до отказа — почему я их только сейчас заметила? Загудели моторы. А мы стояли и стояли… пока все не стихло и город не превратился в безлюдную, распластавшуюся в ночи пустыню.