Ну и каким образом я должна нормально общаться с человеком, который говорит подобные вещи?
Не в силах ответить что-нибудь остроумное, я встала с кровати и чуть поспешно вышла из комнаты. Поступая необдуманно, я искала уголок, где останусь в одиночестве. Не только в мыслях: мне действительно требовалось некоторое время проводить в тишине и спокойствии, не говоря уже о неприкосновенности моих размышлений! Что за способность вообще такая?! Нарушать границы личности во имя причуды или собственного желания… как вообще сосуществовать с таким человеком?
Я распахнула дверь на балкон и, накинув куртку, буквально выпрыгнула на свежий воздух.
Внизу неторопливо перемещались люди. Уже не запоздалые работники, но мамочки, бабушки и просто ребята-прогульщики, для которых вместо урока физики проходила физкультура на свежем воздухе. Дети в колясках, собачники… даже такси. Оно неудачно припарковалось из-за машины Фантома и теперь недовольно сигналило, будто бы от этого пассажир мог появиться скорее, чем планировал. Жизнь, как всегда, била ключом. Ведь нет никакой разницы — даже в масштабах города — пойдёшь ли ты сегодня на работу или на учёбу, пока это не превратилось в систематические прогулы. Хотя и после мало кому будет дело до тебя. Ну, станет в мире на одного кассира супермаркета меньше… Ничего существенного, по факту, не произойдёт. В итоге, своим поведением мы можем испортить жизнь только себе самим, что ли?
— Можно? — маг как-то потерянно замер у порога.
— Если «нет» тебя остановит, то стой там, — я обернулась. Далеко за пределами сознания остались проблемы глобальные, теперь я смотрела на свою основную неприятность, чтобы наконец во всём разобраться.
Маг вошёл на балкон. Как и в квартиру, он делал это и без приглашения, легко и непринужденно, словно всё вокруг принадлежало исключительно ему одному.
— Поговорим?
«И что это за грустно-неловкое выражение лица? Эй, разве ты не весёлый маг, которому всё по плечу, а?»
— Хорошо, — я снова бросила взгляд вниз, на улицу. В небольшой киоск привезли хлеб, и теперь продавщица и грузчик о чём-то увлечённо спорили, размахивая руками. — Хочешь, чтобы я дала согласие на переезд?
— Хочу, конечно. Но сейчас не об этом, Саша, — он рукой поправил выбившуюся из хвоста прядь, а после на мгновение замер, как будто потерял нить разговора за этим не слишком сложным занятием. — Знаешь, я… из семьи магов. То есть, самой настоящей, где носитель — отец, который, во имя чистоты магической линии, женится на девушке из обычных людей. Но это ничего: нам запрещено слишком часто жениться, поэтому спутника выбирают тщательно, чтобы потом не пришлось в клетке держать, — юноша подошёл к бортику и положил на него руки. С отсутствующим выражением лица маг продолжал свою историю. — Обычно магия просыпается около шести лет. Иногда — раньше или позже, но, в большинстве случаев, мы определяем магов ещё до начала их обучения в школе, чтобы не допустить беспорядков. Каждого ребёнка обязательно ставят на учёт, обучают в индивидуальном порядке простым истинам вроде «не убивай», «не используй магию где попало», поскольку иначе, как говорят, теряется та самая индивидуальность, присущая всем из нас.
Фантом ненадолго замолчал. Пока длилась пауза, я медленно водила пальцем по деревянному бортику. Эта история о его прошлом… К чему она сейчас? Разве мне так важно знать, что случилось со Спектрой лет семнадцать назад?
«Важно. Если узнаю, обязательно пойму, почему он такой».
— На этом этапе жизни все мы одинаковы. Меньшинство детей, которые пытаются указывать своим учителям, либо пропадают, либо сразу оказываются в «чёрном списке», откуда выбирают разнорабочих в нашем магическом мире. То есть, маг из того списка не может заниматься исследованиями, его деятельность постоянно под контролем «верхушки»… Но мне ничего подобного не грозило. Даже будь я последним неудачником или глупцом, состояние отца позволило бы избежать жуткого списка и устроить меня куда-нибудь, где никогда не узнают правду о моей магии.
— И что, тебя выгнали? — не удержалась я. Кажется, от обиды не осталось и следа: интерес затмил все остальные, менее важные чувства.
— Нет, — шепнул Фантом. — Но это уже совсем другая история. Давай вернёмся в квартиру, ты же совсем замёрзла, Сашенька, — как виноватый в мелкой наглости кот, юноша осторожно касался меня. И как такому отказать?
— Идём.
Эти чувства из прошлого, глаза, до краёв заполненные грустью, тихий шёпот и неловкие прикосновения — всё это так напоминало меня… Мои первые попытки влиться в общество. В детском доме ведь всё иначе, совершенно не как у людей. Здесь нет простой истины о том, что каждый ребёнок — особенный, ведь для общины преподавателей мы все на одно лицо. Все, как один, глупые, бесполезные комки шума, из которых никогда не выйдет ничего путного. По крайней мере, так нам говорили.